— В старом Белгороде действовали три монастыря: два мужских и один женский. Первый — Николаевский мужской монастырь, который просуществовал 244 года и был закрыт ещё при Николае I.
Строительство монастыря началось всего через несколько лет после основания Белгорода — в 1599 году по указу царя Бориса Годунова воеводой князем Григорием Константиновичем Волконским. По сообщению автора «Описания Курского наместничества» Сергея Ларионова, достраивался Николаевский монастырь «по присланной грамоте от Святейшего Патриарха Филарета Никитича воеводою Амвросием Ивановичем Лодыженским».
Самое раннее описание Николаевского мужского монастыря содержится в Писцовой книге Василия Керекрейского, составленной в 1626 году:
«А в остроге монастырь, а в нём церковь Николы чудотворец, древян, клетцки, с трапезою, да придел святые мученицы Парасковеи нарицаемые Пятницы; а в церкве образ месной Никола чудотворец с деянием, обложен серебром, венец золот да четыре гривны, а на них шесть золотых, два креста серебреных, образ о тебе радуется, да образ неопалимая купина венец золот и гривна позалочена да золотой образ Пречистые Богородицы Одигитрия гривна позолочена, образ Илии пророка да Иисус на празелени, царские двери с сенью, а на сени образ спасов, а на царских дверях и на сенех венцы серебреные позолочены: образ Пречистые Богородицы запрестольная на золоте гривна серебряна позолочена да двои серги, одне турские а другия московския, сосуды церковные и потир серебряны позолочены, лжица серебрена, кадило медное, четыре свечи поставных, три свечи по пуду, а четвертая шесть гривенок, да в приделе образ месной великая Христова мученица Парасковея, нарицаемая Пятница, венцы и гривна серебрена да золотой, серги турские да два креста серебряных, двери царские на празелени да трои ризы двои комчатые оплечье бархатное на золоте: два стихаря, стихарь миткалинной, а другой полотняной, два пояса: один шолковой, а другой нитной, две патрахели да поручи, да книг Евангелие Апостол, два охтая, две треоди, восмь миней, служебник, псалтырь, часовник, потребник печати московские, устав письменной, пять колоколов, в большом весу восемь пуд, а в четырех в колоколах семь пуд».
Местонахождение монастыря сообщает Сергей Ларионов в 1786 году: «Состоит он внутри города, с правой стороны по реке Донцу, с левой же по реке Везиолке». Ныне это территория акционерного общества «Конпрок» (бывший консервный комбинат). В XVII–начале XVIII столетия Николаевский монастырь был в поле зрения русских царей. Кроме уже упоминавшихся Бориса Годунова и Михаила Федоровича, ему оказывали внимание и поддержку Алексей Михайлович и Пётр I. В 1883 году в «Курских епархиальных ведомостях» была опубликована послушная грамота за 1692 год настоятелю монастыря Киприану «От великих Государей и великих Князей Иоанна и Петра Алексеевичей, всея великия и малыя и белыя России Самодержцев», а также другие документы, свидетельствующие о внимании царей к Николаевскому монастырю. Почти за два с половиной века существования монастыря им управляли около 50 настоятелей. Одни из них находились во главе обители всего по несколько месяцев, другие управляли много лет и оставили заметный след в его истории.
Иллюстрация Анастасии Кислинской для Fonar.tv
Первым настоятелем был игумен Никифор. Он упоминается в одном из документов 1599 года и в грамоте царя Михаила Федоровича в 1639 году. Сколько лет управлял он монастырём, неизвестно.
Сменил его игумен Авраамий, также упоминающийся в грамоте Михаила Фёдоровича. После Авраамия монастырём управляли строители, потом снова игумены и архимандриты. Много внимания уделял монастырю его восьмой настоятель игумен Кирилл (1649–1665). По словам архимандрита Анатолия, это был «великий печальник» о своей обители. Он всегда и везде отстаивал интересы монастыря, закреплял за ним подаренные жертвователями вотчины и угодья, искал и находил защиту и покровительство не только у белгородских воевод, но и у царя.
В 1715–1722 годах настоятелем монастыря был архимандрит Аарон. В то время Николаевскому монастырю много «обид и разорений» причиняли черкасы Волчанского уезда, которые захватывали и заселяли монастырские владения. В одном из писем, адресованных светлейшему князю А.Д. Меншикову, настоятель жаловался на то, что черкасы села Гатища под предводительством атамана Федора Богатого насильно захватывают монастырские земли, сенные покосы, рубят в лесу деревья. Борьба с незаконными захватами черкасами монастырских вотчин велась все годы настоятельства архимандрита Аарона.
Немало добрых дел совершили для монастыря его настоятели Никодим (Скребницкий) (1723–1732), Авксентий (Кивачицкий) (1743–1752), Иустин (Трипольский) (1784–1797), Иеракс (Емельянов) (1798–1810), Андрей (1810–1818), Иоасаф (Юнаков) (1818–1829) и другие. Четверо настоятелей монастыря впоследствии стали архиереями: архимандрит Никодим (Скребницкий) — епископом Черниговским, Санкт-Петербургским, Переяславским, архимандрит Иларион (Григорович) — епископом Крутицким, архимандрит Елпидифор (Бенедиктов) — епископом Острогожским, Харьковским, Подольским, Вятским, архимандрит Варлаам (Успенский) — архиепископом Тобольским и Сибирским. Некоторые стали ректорами Харьковского коллегиума: Афанасий (Тапольский), Рафаил (Мокренский), Лаврентий (Кордет). Ректорами семинарии в Белгороде были настоятели Иеракс (Емельянов), Иосиф (Величковский), Андрей, Анатолий (Мартыновский), Елпидифор (Бенедиктов).
С 1748 по 1751 год в Белгородском Николаевском монастыре по приглашению епископа Иоасафа (Горленко) жил и трудился крупнейший знаток русской и греческой словесности, известный педагог и автор учебных пособий Иаков Блоницкий. Его перу принадлежат такие труды, как «Эллино-словенский и словено-латинский лексикон», содержащий около 80 тысяч слов, «Грамматика церковно-славянского языка» и другие. Иаков Блоницкий оказывал епископу Иоасафу помощь в налаживании и совершенствовании в епархии школьного образования, занимаясь одновременно переводом на русский язык благопотребных церковных книг. Были случаи, когда в монастырь ссылали в качестве наказания. Так, в 1752 году за ложный донос на священника был сослан сюда «в работу монастырскую на полгода неисходно» пономарь из города Карпова Димитрий Фёдоров.
В разные времена к Николаевскому монастырю были приписаны Обоянский Богородицкий Знаменский монастырь, пустыни в Огурцовой Поляне, Коренская в селе Устинка, Пятницкая под Белой горой. Монастырь имел обширные владения в Саженском стану, сёлах Старице, Избицком, Гатище, Старом Городище, Покровском, Черной Поляне, Ближнем и Дальнем Игумнове, деревнях Беломестной, Таволжаной, Княжей Поляне. В 1786 под Белгородом у Меловой горы ему было выделено место под сад. В Обоянском уезде находилась ветряная, а в Готне водяная мельницы. При монастыре имелось старинное кладбище, на котором хоронили монахов, а также прихожан Ильинской и Введенской церквей. Земли монастырь приобретал у их владельцев, но часто хозяева сами дарили свои угодья. Так, в 1685 году воин Игнатий Лимаров пожертвовал «на помин души своей и родителей» четыре участка сенных покосов в Саженском стану на Северском Донце. В 1700 году генерал-майор Карлус Андреевич Регимон выкупил под Меловой горой пять усадеб и подарил их обители.
Однако, несмотря на то что монастырь имел вотчины и земли, сам он влачил жалкое существование. Монашеские кельи и другие постройки ветшали и годами не ремонтировались. Крыша Никольской церкви прогнила и во время дождей вода проникала в храм, затапливала церковную утварь, портила роспись и иконы. Монастырская братия пыталась латать дыры собственными силами, но это приносило мало успеха. Именно по причине бедственного положения монастыря начали возникать идеи переноса его в другие места: в Пятницкую пустынь под Меловой горой, урочище Бугроватое, села Старицу и Избицкое.
Активным сторонником переноса Николаевского монастыря в Пятницкую пустынь был архимандрит Гервасий, управлявший монастырём с 1758 по 1764 годы. О нём и причинах, побудивших его бороться за перемещение монастыря, сообщает архимандрит Анатолий в своём историческом исследовании:
«Сей архимандрит до мозга костей проникнут и постоянно был занят мыслию о переведении Николаевского монастыря из города в пустынь: так сильно не любил он ни грязной местности, окружающей Николаевский монастырь, ни стеснённого его со всех сторон положения, ни столько наглядного для жителей безобразия шатающихся по городу пьяных монахов, а внутри монастыря, куда ни взгляни — совершенное разрушение, всё это и многое другое нудило его изыскивать всевозможные средства и случаи для того, чтобы удалиться из Белгорода и водвориться в пустыни».
В Пятницкой пустыни по благословению архиепископа Петра (Смелича) даже были уже построены тёплая церковь, настоятельские покои и кельи. Теперь обитель стала именоваться не пустынью, а Подмелогорским Пятницким монастырём или Новым монастырём, в отличие от старого Николаевского. Но дальше этого дело не пошло.
В 1755 году в Николаевском монастыре была заложена, а в 1756 году построена на средства белгородских купцов и 23 июля освящена новая церковь во имя святой великомученицы Параскевы. В 1762 году закончилось строительство новой каменной Николаевской церкви. Иконописец Влас по прозвищу Маляр из слободы Борисовки Хотмыжского уезда изготовил для неё красивый иконостас. С этого времени навсегда прекратились попытки перенести Николаевский монастырь в другое место.
Новые беды находившемуся и так в тяжёлом материальном положении монастырю принёс случившийся в Белгороде 16 июня 1770 года сильный ураган. Особенно пострадали Пятницкая и Николаевская церкви, на восстановление которых потребовалось несколько лет. 18 ноября 1773 года по присланному благословению епископа Воронежского и Елецкого Тихона в монастыре освятили восстановленную деревянную Пятницкую церковь, а Николаевскую отремонтировали только в начале 1780-х годов. В 1775 году указом из консистории предписывалось игумену Исаии передать свободные покои под славяно-латинскую школу для обучения в ней детей духовенства из Белгорода и ближайших к нему уездов. Однако школа эта просуществовала недолго, и заступивший в 1787 году на кафедру новый архиерей Феоктист (Мочульский) распорядился перевести школу из монастыря в архиерейский дом. Между тем простоявшая около тридцати лет тёплая деревянная Пятницкая церковь к концу века снова пришла «в великую ветхость» и совершать богослужения в ней стало небезопасно. В связи с этим настоятель Иеракс (Емельянов) с братией обратились в 1799 году к епископу Феоктисту с прошением перестроить её заново. Однако преосвященный Феоктист принял другое решение: «По причине представляемой опасности от ветхости Пятницкой церкви — запечатать оную…», а духовная консистория несколько позже постановила соорудить к Николаевскому храму каменный придел во имя великомученицы Параскевы, нареченной Пятницы.
В 1800 году Пятницкая церковь была разобрана, крепкие бревна её использовали для починки ограды, а сгнившие «на печение просфор».
В марте 1802 года настоятель монастыря доносил преосвященному Феоктисту о том, что помещик Белгородского уезда капитан Андрей Озеров выразил желание на свои средства устроить с правой стороны Николаевской церкви каменный придел во имя великомученицы Параскевы и колокольню. Владыка поддержал это предложение и наложил на докладе резолюцию: «Любителю церковного благолепия г. помещику Андрею Сильвестровичу Озерову да продолжит Бог жизнь и укрепит его здравие к совершению предприемлемого в сем монастыре строения и в прочих богоугодных делах его. Начальнику же сего монастыря с братиею усердно помолиться о сем Господу Богу и Его угодникам и о последствии предприемлемого строения рапортовать мне в подлежащее время».
В 1803 году был построен и освящён придел, а ещё через два года сооружена каменная колокольня. В 1803 году по указу преосвященного Феоктиста при монастыре открылось общежитие. В июле того же года начали строить наконец каменную ограду. Были выложены уже западная сторона ограды и новые каменные ворота, но через полтора месяца строительство остановилось из-за нехватки строительных материалов. Весь монастырь был окружён каменной стеной с башнями на углах значительно позже. 26 апреля 1809 года было разрешено устроить в Николаевской церкви новый иконостас, который обязался сделать на свои средства малороссиянин Павел Петрович Патакин из села Неклюдово Корочанского уезда.
Через два года после переезда архиерейской кафедры в Курск в 1835 году Николаевский монастырь по представлению епископа Илиодора (Чистякова) «яко ни в чём — ни в историческом, ни в церковном отношении — не замечательный, а между тем, по крайней ветхости зданий, требующий для своего обновления не менее 50 тысяч рублей, каковая сумма составила бы лишнее бремя для казны» был обращён в заштатный, а его штат переведён в Обоянский монастырь.
После этого Николаевский монастырь уже не мог подняться, хотя его настоятели и продолжали бороться за выживание. При иеромонахе Макарии, управлявшем монастырём в 1835–1836 годах, началось строительство нового двухэтажного каменного корпуса для келий вместо обветшавших старых, а также было построено общежитие. В 1841 году во время управления монастырём иеромонаха Сосфена произошло неприятное событие — из палатки, устроенной при часовне за пригородной слободою Покровской была похищена икона великомученицы Параскевы Пятницы. Следствием по этому делу занимался белгородский пристав, но чем оно закончилось, неизвестно.
В Николаевском храме хранился чудотворный Кашарский крест. Потом его перенесли в Крестовоздвиженскую церковь в село Кашары (Архангельское тоже), а для Николаевского храма изготовили его копию с красивой росписью.
Последним настоятелем Николаевского монастыря, управлявшим с 1842 по март 1843 года, был игумен Иерофей. Именно ему пришлось заниматься упразднением старинной обители. Накануне закрытия епископ Курский и Белгородский Илиодор (Чистяков) запросил для Святейшего Синода сведения о состоянии монастыря. Выполнение этого задания поручили игумену Иерофею. Из его отчёта мы знаем теперь, что представлял собой Николаевский монастырь в последние годы своего существования:
«1) церковь каменная во имя святителя Николая, освящённая в 1764 году с придельною к ней тёплою церковью во имя великомученицы Параскевы, освящённою 1773 года, вся покрыта железом и окрашена зелёною краскою с каменною колокольнею; 2) каменный двухэтажный корпус для жилья монашествующих, выстроенный в 1838 году в длину 51, а в ширину с крыльцами 18 аршин, покрытый железом и окрашенный зелёною краскою; в нём, в нижнем этаже, по коридору к северу — восемь братских келий и к югу на восточную сторону келия и трапеза, и на западную – поварня, келия и чулан; в верхнем этаже, к северу, по коридору восемь братских келий, а на юг – настоятельские покои, состоящие на восток из четырёх комнат, а на запад по коридору – две келии и кладовая; 3) к северу от церкви – старая каменная кухня с выходом, покрытая дранью; 4) каменная конюшня с сараем, покрытая дранью; 5) деревянная баня, покрытая шелевкою; 6) деревянный амбар и ледник деревянный, покрытые дранью; все сии деревянные строения ветхи; 7) монастырь обнесён каменною оградою; 8) близ Меловой горы, расстоянием от монастыря в двух верстах, имеется на косогоре восемь десятин земли, к монастырю принадлежащей, на которой, кроме кустарников вишнёвых и терновых, растут к северу осинник и дубняк; 9) мельница о двух наливных колесах, состоящая Обоянского уезда в селе Пселец, в семидесяти пяти верстах от монастыря».
Какова же была причина закрытия Николаевского монастыря? Ответ на этот вопрос находим в указе Святейшего Синода от 18 ноября 1842 года, утверждённом Николаем I. Оказывается, Синод принял решение восстановить упразднённый Ахтырский Троицкий монастырь, а «для отвращения от казны новых на сие учреждение издержек, монастырю сему принять существование вместо существующих ныне в Курской епархии двух заштатных монастырей — Хотмыжского Знаменского и Белоградского Николаевского, в которых по довольному числу той епархии других монастырей нет никакой нужды, и которые, закрыв, обратить, по представляющимся нуждам и удобствам, в приходские церкви». Так, ради возрождения одного монастыря в Харьковской епархии были принесены в жертву два монастыря в Курской епархии.
Выделяемые из казны на нужды обоих закрываемых монастырей 171 рубль 42 копейки серебром передавались новому монастырю. Монастырские земли и вотчины отписывались Министерству государственных имуществ за исключением небольших участков, необходимых приходским церквам, а Ахтырскому монастырю взамен их отводились новые угодья в Харьковской губернии. Насельников Николаевского монастыря распределили по другим обителям – троих перевели в открытый в Белгороде десять лет назад Свято-Троицкий мужской монастырь, остальных — в Рыльский Николаевский монастырь, Глинскую, Путивльскую Софрониеву и Курскую Коренную пустыни. В Николаевском монастыре оставались ещё некоторое время только послушники, которым предписывалось самим искать себе место. Игумен Иерофей испросил разрешение продать монастырскую мебель и старые кельи под Меловой горой для проезда монашествующим к месту их нового служения. Оставшееся имущество было разрушено и разграблено. Так печально прекратил своё существование Белгородский Николаевский мужской монастырь.
После закрытия монастыря в его постройках в том же году открылось уездное духовное училище (бурса), которое размещалось здесь до 1883 года, когда оно переехало в освободившиеся здания духовной семинарии. Затем здания бывшего монастыря сдавались внаём квартировавшей в Белгороде 31-й артиллерийской бригаде. В 1907 году после капитального ремонта они были переданы под женское епархиальное училище. На территории бывшего монастыря разместилась и одна из шерстомоек купцов Соловьёвых. В Николаевском храме после закрытия монастыря оставалась прекрасная библиотека со старинными богослужебными книгами и нотами, а также богатейший архив, который был частично разграблен в самом начале ХХ века. Оставшиеся бесценные документы погибли от небрежного хранения, а то, что сохранилось, пропало после Октябрьской революции. Николаевский храм уничтожили в советское время.
