«Мы же знаем, что происходит в СИЗО»
16 апреля заседание по делу Александра Сергиенко, обвиняемого во взяточничестве в особо крупном размере, началось с запроса в медицинскую часть СИЗО № 3 — судья выясняла подробности состоянии здоровья Сергиенко.
Судья зачитала исследование медиков, датированное 1 февраля 2024 года. В нём говорится, что подсудимому — инвалиду первой группы — противопоказано физическое и эмоциональное напряжение, а также условия, в которых невозможно соблюдать режим питания. После этого в суде объявили перерыв на десять минут, чтобы сторона защиты могла познакомиться с представленными в суде документами.
— Питания я не получаю вообще. Мне в принципе по моей диете противопоказан тот рацион, который мне дают в СИЗО. Я питаюсь только за счёт того, что мне предоставляют во время передач. Никакой ни реабилитации, ни абилитации со мной не проводится. Чтобы из камеры достучаться до постового и пригласить медика — на это может уйти час или два, — выступил после перерыва Александр Сергиенко.
Подсудимый также добавил, что врач-инфекционист, который пришел обследовать его, «осматривал его на расстоянии пяти метров» и задал всего несколько вопросов о состоянии здоровья. По словам обвиняемого, в медицинской части он «сам берёт свои таблетки в медицинской части, сам их себе назначает», потому что «ни один врач даже не знает», какие именно таблетки и сколько он принимает.
Иллюстрация t.me/GPT4Telegrambot
Также Александр Сергиенко сообщил, что в декабре 2023 года невролог назначил ему МРТ головного мозга и сосудов головы, а также введение внутримышечных инъекций препарата и приём лекарств, однако до сих пор не было проведено ни обследование, ни лечение. Из-за этого, по словам обвиняемого, он даже писал заявление начальнику медицинской части.
После выступления Сергиенко сторона защиты ходатайствовала о приглашении в суд представителя медицинской части СИЗО, чтобы он мог «ответить на вопросы, которые возникают» из-за здоровья Александра Сергиенко.
Прокурор Вера Струкова высказалась, что не видит причин не доверять выводам медицинской службы, поэтому она попросила отклонить ходатайство стороны защиты.
На это адвокаты Александра Сергиенко сообщили, что на предварительном слушании в суде рассматривали исследование медицинской комиссии, которая пришла к выводу, что профилактика, диагностика и лечение заболеваний Сергиенко, а также и медицинская реабилитация должна оказываться ему в стационарных условиях. Следовательно в СИЗО Сергиенко не могут оказать нужную медицинскую помощь.
— Давайте будем честны, уважаемый прокурор, я нахожусь в тюрьме. В СИЗО, где особый режим, даже не строгий. Я не хочу никого оскорбить или обвинить в некомпетенции, но там всего один специалист, к которому можно обратиться. Кроме анальгина и аспирина другие препараты можно там не спрашивать. Более того в связи с ракетной опасностью нет никаких прогулок, ничего нет. Мы сидим 24 [часа] 7 [дней в неделю] в восьми квадратных метров. Можно только окно проветрить. Я там единственный инвалид первой группы. Естественно, ко мне может быть чуть-чуть повышенное внимание уделяется, но получить медицинскую консультацию или помощь практически невозможно, — заявил судье Александр Сергиенко.
Сергиенко также высказался по поводу недавней смерти белгородского волонтёра Александра Демиденко в белгородском СИЗО.
— Мы же знаем, что происходит в СИЗО. И последний летальный случай, который произошёл в нашем СИЗО, о котором все пишут и говорят даже в Совете Европы, — это же не просто так происходит. Мы все понимаем, какие там условия, какое давление. Это угнетение, — заявил Сергиенко.
Обвиняемый добавил, что не понимает, чем он может быть опасен для общества, учитывая, что все свидетели со стороны обвинения уже опрошены. Он резюмировал, что в СИЗО «на него всем пофиг» и он надеется на справедливое решение суда.
— Они даже не знают, что я меряю какой-то сахар и меряю ли вообще. Им не до меня. Там много проблемных людей, а я для них заноза — на случай, если что-то, не дай Бог, случится, и им придётся готовить ответы. Я думаю, что можно это как-то по-человечески рассмотреть. Я никаким образом не препятствую работе суда и не собираюсь этого делать. Я нормальный порядочный человек, отнеситесь и вы ко мне по-человечески, — попросил суд бывший чиновник.
После выступления Сергиенко судья сообщила, что отказывает ему и защите в ходатайстве о вызове медицинского специалиста для опроса в зале суда.
Оборудование для клуба «Стрелец» и покупка BMW
Далее в суде выступил ещё один свидетель — Евгений Сергиенко, сын подсудимого. Его вызвали, чтобы узнать больше о стрелковом клубе «Стрелец», где он является одним из владельцев. Ранее свидетель Владимир Глазкрицкий заявлял, что Александр Сергиенко якобы требовал от него взятку в виде покупки стрелкового оборудования в упомянутый клуб.
Александр Сергиенко в клубе «Стрелец», фото из соцсетей подсудимого
Прокурор Вера Струкова задала Евгению вопрос о приобретённом оборудовании, уточнив, известно ли ему, кем и за чей счёт оно было куплено. Как пояснил Сергиенко младший, он вместе с совладельцем клуба решил приобрести стрелковое оборудование и обратился за помощью к отцу, чтобы тот помог найти вариант подешевле. Через какое-то время Сергиенко старший сказал сыну, что Владимир Глазкрицкий поможет с приобретением оборудования. Совладелец клуба передал Евгению 6 миллионов рублей для покупки, и он отдал их Александру Сергиенко.
— Спустя несколько дней отец мне сказал, что он не будет эти деньги передавать Глазкрицкому, поскольку у них был договор займа на 8,5 миллиона рублей, и, поскольку эти деньги отец не получил по договору займа, он попросил Глазкрицкого купить оборудование, — поделился Сергиенко.
Он добавил, что у совладельца клуба не было претензий по поводу переданных денег: оборудование клуб получил, но по какой-то причине оно не попало на баланс ССК «Стрелец».
— Я так понимаю, что эти денежные и финансовые обязательства между отцом и Глазкрицким ... в том числе договор займа. Пока они не договорились до конца, и из-за этого задержали [постановку оборудования на учёт], — объяснил Евгений Сергиенко.
Свидетель добавил, что знает Глазкрицкого около десяти лет, но лично с ним не дружил. Он подтвердил слова Александра Сергиенко о том, что у его отца и свидетеля обвинения были дружеские отношения: Сергиенко старший встречался с Глазкрицким на семейных праздниках и отдыхе.
Прокурор Вера Струкова также поинтересовалась у Евгения Сергиенко автомобилем марки BMW, который тоже фигурирует в деле Александра Сергиенко как один из эпизодов взятки. По словам Евгения, автомобиль был куплен за счёт компании «Стройагропром» — совместного проекта Александра Сергиенко и бизнесмена Игоря Ротаря. Директором упомянутой компании тоже был Владимир Глазкрицкий.
— У нас было два автомобиля: Mercedes и Land Rover. В 2020 году мы с отцом решили обменять два автомобиля с пробегом на более свежий автомобиль. Так мы нашли автомобиль BMW Х7 в автосалоне, он стоил 7,1 миллиона рублей. Я лично сам искал на сайтах, за сколько мы можем продать наши автомобили. У нас получалось 5,6 миллиона рублей. Отец сказал что, у него есть знакомый предприниматель Гринякин, который мог бы купить BMW Х7 в лизинг и обменяться с нами этими двумя автомобилями, — раскрыл подробности дорогостоящей покупки Евгений Сергиенко.
После этого в 2020 году Денис Гринякин купил нужный автомобиль и сразу же передал его семье Сергиенко, забрав взамен два их автомобиля. Тогда, по словам свидетеля, эта сделка всех устроила. Сергиенко добавил, что для Гринякина она была выгодна, потому что он мог сэкономить на НДС.
— У нас был допрошен Гринякин, и он совсем другую информацию представил. И о выгодности приобретения двух старых автомобилей вместо одного нового он не говорил, — высказалась прокурор Вера Струкова.
Прокурор уточнила, почему семья Сергиенко сразу не продала два автомобиля и не купила себе новую машину. Свидетель ответил, что из-за растущего курса доллара они с отцом переживали, что могут не успеть продать два старых автомобиля и купить BMW.
В 2023 году дорогостоящий автомобиль продали. Такое решение Сергиенко объяснил «недостатком денежных средств». Дальнейшие вопросы Евгению Сергиенко задавали уже на следующий день, а в этот — вернулись к вопросу продления меры пресечения Александру Сергиенко. Сторона защиты неоднократно ходатайствовала о помещении подсудимого под домашний арест вместе содержания в СИЗО.
«Мне пересажена почка от трупа. Это искусственная жизнь»
Прокурора Веру Струкову доводы защиты о состоянии здоровья Сергиенко по-прежнему не убедили, она повторила то, что уже говорила не раз: гособвинение против отправки Сергиенко под домашний арест, так как он может «скрыться от следствия и оказывать давление на свидетелей». Как аргумент она напомнила, что в суде свидетель Владимир Глазкрицкий, бывший друг подсудимого, утверждал, что ему поступали угрозы от Сергиенко.
Подсудимый на это парировал, что не собирается угрожать никому из свидетелей и никогда не угрожал им ранее. Он лично попросил судью назначить ему домашний арест, добавив, что «не в его интересах нарушать правила домашнего ареста».
— Я, в первую очередь, законопослушный гражданин, я социализирован. С 2008 года я занимал высокие должности в структурах администрации муниципального управления. Я никогда не позволял нарушать себе закон. Я всегда руководствовался лишь принципами порядочности как человек. Так получилось, что у меня тяжёлое генетическое заболевание. У меня пересажена почка от трупа. Это искусственная жизнь, я в день принимаю по 18 таблеток. Я не знаю, сколько мне ещё осталось: 3-5 лет? Просто так инвалидность первой группы не даётся. Я готов оказывать содействие суду, следствию. Я не согласен с обвинением, которое мне инкриминируется, что мы и собираемся доказывать. Я не боюсь, что меня судят, что признают виновным, если бы у меня было здоровье, — обратился к суду Сергиенко.
Но его слова не произвели на суд никакого эффекта: судья отклонила ходатайство стороны защиты о переводе Александра Сергиенко под домашний арест и продлила его нахождение в СИЗО ещё на три месяца: до 19 июля 2024 года.
«Утром ко мне вломились люди с оружием»
На следующее утро в суде продолжили опрашивать Евгения Сергиенко. На этот раз у него интересовались подробностями покупки недостроенного торгового центра «Дубрава» — это тот самый эпизод дела Сергиенко, где также фигурировала Людмила Петрова — доверенное лицо подсудимого, сестра его бывшей супруги. В своё время она с мужем утверждала, что следователи якобы их пытались запугать. Сергиенко младший поделился, что «Дубрава» — совместный проект его отца и Владимира Глазкрицкого, но долями в торговом центре они владели через доверенных лиц, в том числе упомянутую Петрову.
Владимир Глазкрицкий и Александр Сергиенко выкупили ТЦ, чтобы достроить его и сдавать в аренду. Напомним, что, по версии следствия, Сергиенко старший помог снять обременение с земли, а за это он якобы потребовал у Глазкрицкого треть доли недостроя, которую в дальнейшем оформил на своё доверенное лицо — Людмилу Петрову. Из-за торгового центра между друзьями — Глазкрицким и Сергиенко — по словам сына подсудимого, возник конфликт. Евгений заявил, что слышал, как его отец ругался по телефону с Владимиром Глазкрицким, который был «недоволен суммой по ТЦ „Дубрава“».
Во время допроса свидетеля прокурор Вера Струкова заявила, что показания, которые он даёт в суде, отличаются от показаний, которые он давал следствию. Объяснение этому нашлось у подсудимого: Сергиенко старший заявил, что первоначальные показания Евгением были даны при давлении на него во время обыска.
Иллюстрация t.me/GPT4Telegrambot
— Сотрудниками спецслужб мой сын был положен на пол, связан, или на него были надеты наручники. Он свидетель, с ним не имели права так поступать, а показания он давал в этот же день, когда его после этого обыска вывезли, — заявил Сергиенко.
Евгений добавил, что во время его допроса некие неназванные люди угрожали ему «статьёй о посредничестве во взятке».
— Ко мне утром вломились люди, с оружием. Я был в шоке от того, что происходит, на протяжении всего допроса был в стрессовом состоянии, и из головы вылетели все факты. Сказал им всё, что вспомнил. Следователь был недоволен тем, что я говорил, и угрожал мне статьей о посредничестве во взятке. Потом я не давал показаний, воспользовавшись 51-й статьей Конституции, то есть не свидетельствовал против близкого родственника. Отец тогда уже несколько месяцев был в СИЗО со своей болезнью, — заявил Сергиенко-младший в суде.
