— Моя многочисленная родня испокон века жила в пригороде Белгорода — селе Михайловка, больше известном как Пески. Сейчас это улицы Волчанская, Широкая, Серафимовича с прилегающими переулками и начало улицы Корочанской.
Здесь и далее все иллюстрации предоставлены автором
В детстве родственники и знакомые с Песок часто приходили к нам на праздники. Отмечали, вспоминали былое, порой, спорили. Тогда для моего восприятия главными были разговоры о войне, бомбёжках, обстрелах, немцах, тяготах оккупации. В числе прочего упоминали и итальянцев. По фильмам, телепередачам, книгам я знал «врагов СССР»: немцев, белогвардейцев, японцев, американцев, китайцев. И вдруг — итальянцы, ассоциировавшиеся у меня тогда с гладиаторами, апельсинами, песнями и футболистами.
Что же это было за воспоминания? Во время немецкой оккупации Белгорода, в конце января — начале февраля 1943 года, со стороны Разумного по улице Волчанской на Пески вошла большая, казавшаяся бесконечной, колонна итальянских военных. С ними были повозки, запряжённые мулами, и отдельно навьюченные мулы. А ещё длинной колонной в два ряда часть итальянцев шла по льду через Донец со стороны Пушкарного.
Многие из них направились по дворам в поисках съестного, некоторые же проследовали дальше в город. Они были одеты в тонкие зеленоватые шинели, на головах были пилотки, почти все солдаты в повязанных под них платках. В касках мало кто был, многие шли без оружия. Все вымотанные, замёрзшие, грязные и голодные.
Появление армады изнурённых вооружённых людей вызвало страх. Было непонятно, что от них ожидать. Но никаких зверств итальянцы не чинили, ни в кого не стреляли. Главной их целью была пища: у соседей отняли курицу, вырвав из рук хозяйки; отобрали и сырое тесто, которое тут же съели; забрались в погреб за сырым красным бураком (свёклой — прим. Ф.) . Были выгнаны оттуда и со двора союзными им венграми, устроившимися в доме моей бабушки на ночлег. Жители прятали от итальянцев котов, которых они ловили и варили для съедения.
Пробыли на Песках непрошеные гости два дня, после чего ушли в город. Они остались в памяти людей, в первую очередь, своим совершенно убитым видом и большим количеством.
А вскоре, 9 февраля, Красная Армия освободила Белгород от оккупантов.
Как они оказались тогда у нас?
Италия объявила войну СССР тогда же, когда и Германия, — 22 июня 1941 года. Армия у неё была многочисленной, но слабо вооружённой, да и мотивация к войне была слабой. До этого она уже терпела поражения от англичан в северной Африке, без помощи немцев не смогла сама справиться с Грецией. Её боеспособность оценивали невысоко. Итальянцам не хватало транспорта, автоматического оружия, противотанковых и зенитных орудий, танков. Плохим было и снаряжение солдат: от вооружения до зимнего обмундирования.
10 июля 1941 года итальянский экспедиционный корпус численностью 62 тысячи человек направили воевать в СССР. Дивизия «Пасубио» первой из итальянских участвовала в боях в районе Николаева. Другая итальянская дивизия «Торино» шла вглубь СССР пешком, потому что союзники-немцы не предоставили ей возможность прибыть по железной дороге.
К концу 1941 года итальянские части были сосредоточены в Донбассе и принимали эпизодическое участие в боях. В 1942 году численность их войск в лице Восьмой итальянской армии в СССР значительно увеличилась и к июлю достигла 227 тысяч человек. В августе эта армия выдвинулась на средний Дон и стала в оборону по правому берегу реки на территории Воронежской и Ростовской областей.
Севернее фронт держали венгры (мадьяры), южнее — румыны. Эти сателлиты Германии прикрывали левый фланг Шестой немецкой армии Паулюса в Сталинграде.
19 ноября 1942 года Красная Армия начала наступление, прорвав оборону румынских войск у Сталинграда, а 23-го — окружила город и армию Паулюса. 11 декабря во время операции «Малый Сатурн» итальянцы были выбиты с позиций, частично окружены и уничтожены. Уцелевшие солдаты отошли на территорию Ворошиловградской области.
13 января 1943 года началась Россошанско-Острогожская операция. Через два дня советские танки неожиданно ударили по Россоши, в которой находился штаб итальянского Альпийского корпуса. 17 января начался беспорядочный отход с Дона итальянских войск на восток. Но пути отступления были уже отрезаны — стоящие севернее венгры бросили фронт. Итальянцам пришлось уходить в направлении Валуек по уже занятой советскими войсками территории, без снабжения и организованного ночлега, неся большие потери в постоянных боях. Только прорыв из окружения мог спасти итало-немецкую группировку.
Из-за отсутствия горючего автотранспорт бросили, остались сани и обозы. Огромные толпы войск шли пешком, многие бросали оружие, сдавались в плен. Отход был беспорядочным, подразделения итальянцев смешались с немцами и венграми, была потеряна управляемость. Шли они по степи, страдая от холода, голода и отсутствия ночлега в тепле.
21 и 22 января пытающаяся прорваться итало-немецкая группировка, в которую входили итальянские альпийские дивизии «Тридентина», «Юлия», «Кунеэнзе» и гарнизонная дивизия «Виченца», с северо-востока подошла к селам Шелякино (ныне Советское) и Варваровка, которые сейчас находятся в Алексеевском горокруге. В авангарде группировки двигались четыре немецких штурмовых орудия StuGIII.
Во время отступления итальянский фотограф проводил съёмку, и сегодня мы можем увидеть, как многочисленная итальянская армада поднималась на холм, за которым находилось Шелякино. В 2018 году я был в этом месте и сделал фото примерно с того же ракурса. Было безлюдно, о войне ничего не напоминало.
|
|
Шелякино с боем было занято итальянцами, советский гарнизон уничтожен. Пострадали и мирные жители. Шелякинцев расстреливали, кололи штыками, девушек насиловали (об этом сохранились свидетельства в а кте районной комиссии Ладомировского района от 22 октября 1943 года — прим. автора).
В соседней Варваровке, где находились чуть больше 200 наших воинов 48 Гвардейской стрелковой дивизии, но зато четыре танка Т-34, один Т-60 и шесть пушек, итальянцам дали успешный отпор. Многие из них там погибли. В плен у Варваровки взяли около 6 тысяч итальянцев и 250 немцев, после чего немцев сразу расстреляли, а итальянцев отправили в наш тыл. Отношение к пленным было разное, но к итальянцам более гуманное.
Далее итальянское командование решило обойти Варваровку с юга и пойти на ровеньские сёла Ладомировку, Жабское и далее на Николаевку Вейделевского района в направлении Валуек.
Каждая из четырёх итальянских дивизий шла по глубокому снегу своей колонной, расстояние между ними составляло 10–15 километров. Итальянцы надеялись погрузиться в немецкие эшелоны и отправиться на запад. Однако Валуйки ещё 19 января были освобождены нашим Седьмым кавалерийским корпусом, и отход в этом направлении был гибельным.
Об этом итальянское командование сообщило своим дивизиям по рации. Но в дивизиях «Юлия», «Кунеэнзе», «Виченца» рации не работали, и те продолжали свой путь. 27 января восточнее Валуек все три дивизии окружили советские воины, и после обстрела противники сдались в плен. Были пленены и генералы — командиры упомянутых дивизий вместе со штабами. Здесь разгром был полным.
В дивизии «Тридентина» рация работала, и она вместе с примкнувшими немцами и частью венгров 23 января повернула из района вейделевского сёла Николаевка на северо-восток.
С незначительными боями ею были пройдены хутор Ковалёв, сёла Дегтярное, Малакеево, Ромахово, Никитовка.
Утром 26 января красноармейцы атаковали часть итальянских подразделений и причинили им серьёзный урон у Арнаутово, после чего те подошли к соседствующей с Ливенкой Николаевке.
Чтобы вырваться из окружения, итало-немецкой группировке, основу которой составляла альпийская дивизия «Тридентина», предстояло прорвать советскую оборону, проходящую по железной дороге Валуйки — Алексеевка. Из отчёта о боевых действиях оборонявшейся там 48-й Гвардейской стрелковой дивизии следует, что с утра 26 января противник численностью до 8 тысяч человек при поддержке девяти танков, артиллерии и батареи шестиствольных миномётов с трёх направлении начал атаку на позиции 143-го Гвардейского стрелкового полка и штаба дивизии в Николаевке.
Другая группа противника до 15 тысяч человек выходила на Старокожево. Наш гарнизон Николаевки в течение дня отбивал яростные атаки одну за другой. Артиллерия вела огонь прямой наводкой. К исходу дня противнику ценой больших потерь удалось прорваться через северную окраину Николаевки и Ливенки и выйти на дорогу в направлении села Успенка Волоконовского района. В Николаевке и Ливенке захватчики оставили убитыми более 3 тысяч человек, а ещё 600 — взяли в плен. У Старокожево уничтожили до тысячи человек, а 900 стали пленными.
Интересно воспоминание бывшего радиста 48-й Гвардейской стрелковой дивизии Павла Таканова , который был участником того боя:
«...противник, встречая сопротивление в тылу, быстрыми темпами приближается к селу Ливенка... Из-за пригорка, со стороны хутора Терешков, с востока, стала выплывать чёрная лавина, которая заполнила не только дорогу, но и всё поле; они шли боевым порядком, как в атаку. Снег был неглубокий, и это облегчало их передвижение. Первыми вступили в бой артиллеристы-зенитчики, открывавшие огонь прямой наводкой по двигавшейся массе. Но... странное дело: противник, не останавливаясь, продолжал продвижение вперёд.
Они даже не подбирали раненых; и всё шли без остановки, как тучи саранчи. Это были голодные, полузамёрзшие солдаты и офицеры, одетые в какое-то тряпьё сверху военной формы. Наступавшим итальянцам удалось занять село. Они были настолько голодными, что им не хватало терпения дождаться, когда сварится пища. Они ели сырое мясо, картошку вылавливали из чугунка, только поставленного на огонь. Они потеряли всё человеческое, это были далеко не те вояки, которые вступили в село летом — оборванные, в каких-то лохмотьях, все обмороженные, в глазах отсутствовало, какое бы то ни было выражение, глаза были пустые, как у живых трупов. Вторгались в хаты, хозяев сгоняли в одну комнату, сами же располагались кто где: на лежанке, на лавке, на полу.
Из жителей села никого не трогали, пытались объяснить, что они не хотели идти войной на русских, это их заставили, многие плакали. Расквартировывались, в основном, в центре, ближе к окраине села оставаться на ночь они боялись, юго-западная часть села подходила вплотную к лесному массиву. С утра итальянцы продолжили свой путь на Запад. Когда стихла стрельба и были слышны лишь отдельные выстрелы, жители увидели, что вся округа усеяна трупами убитых итальянских солдат; снег был чёрным, будто его совсем не было» (цитата по книге Галины Ямпольской «Красногвардейский район в годы Великой Отечественной войны. (В условиях приближающегося фронта. Оккупация. Освобождение) 1941-1943 годы» — прим. Ф.).
Сумевшие вырваться из Николаевки немцы и венгры утром 27 января уходили в направлении Волоконовки. Наши войска их настигли, часть уничтожили, других взяли в плен. А идущую на Успенку колонну итальянцев преследовать не стали. Они были уже небоеспособны и представляли из себя драпающую толпу голодных и замёрзших оборванцев. Наши самолёты бомбили и обстреливали их с воздуха.
Вечером 27 январе итальянцы пришли в Успенку и там понесли серьёзные потери от нашей авиации. Далее проследовали через Плоское, Лутовиново на Ольхов и Николаевку Новооскольского района, где встретили немецкое боевое охранение.
Итальянцы считают, что здесь 28 января они, наконец, смогли вырваться из окружения. Их последующий путь лежал через новооскольские сёла Таволжанку, Слоновку и Беломестное на юго-запад. Но советские войска шли по пятам и не давали им спокойно продвигаться. Потери итальянцев продолжались от наших налётов, ранений, холода и голода.
Во исполнение соглашения между правительством Российской Федерации и правительством Итальянской Республики о статусе мест погребения российских военнослужащих и гражданских лиц в Италии и итальянских военнослужащих в России, погибших во Второй мировой войне, от 27 января 1994 года, в конце 90-х годов итальянцы проводили эксгумации своих захоронений в Белгородской области. Останки погибших вывозили на перезахоронение в Италию. Только в маленькой новооскольской Таволжанке ими было извлечено более 100 останков погибших соотечественников.
У новооскольского Беломестного советские войска конратаковала переброшенная с запада свежая дивизия «Великая Германия». Сил и средств на преследование отходящих итальянцев уже не было, поэтому их не стали преследовать. Дорога итальянцев на запад шла на Барсук, Богдановку, Бесараб. В этом маленьком хуторке из двух десятков хат отходящая армада 29 января встретила ночь.
По слышанному мной воспоминанию старожила хутора, драпающее воинство подожгло строения и грелось от их огня, хутор сгорел. 30 января итальянцы пришли в село Большетроицкое, где им впервые оказали медицинскую помощь, а толпу рассортировали по подразделениям дивизий. По воспоминаниям итальянцев, здесь они впервые за две недели смогли съесть свежего хлеба, мёда, выпить молока. 31 января итальянцы пришли в Шебекино, но смерти от ран, усталости и холода продолжались. Здесь умер командир Шестого альпийского полка полковник Сеньорини, который ещё неделю назад был бодр и запечатлён на фото в Шелякино 22 января.
Дальнейший
маршрут отступающих проходил через
Устинку, Маслову Пристань. На фото
запечатлены
мулы итальянской колонны в Масловой
Пристани.
Миновав Разумное, Михайловку (Пески), 1 февраля колонны итальянцев пришли в Белгород. На фото мы видим итальянцев, спускающихся к улице Кирова, вдали виднеются Преображенский и Смоленский соборы. По воспоминаниям солдат, здесь они воздавали хвалу Господу за то, что сумели вырваться из окружения живыми, несмотря на то, что сами были католиками, а храмы православными.
Везти их на запад по железной дороге немцы не собирались. Из Белгорода потрёпанное воинство двинулось пешком на Томаровку, которую они прошли 6 февраля.
Далее через Борисовку — Грайворон, украинские Гадяч — Прилуки — Нежин — Чернигов. В начале марта 1943 года выжившие и избежавшие плена итальянцы собрались в районе белорусского Гомеля. Немцы попытались использовать их для борьбы с партизанами, но снабжением, обмундированием и питанием не обеспечили. Итальянцы уже не хотели и не могли воевать. Завшивленные, голодные, холодные, с охотой продавали своё оружие, чтобы выжить. Некоторые перешли к партизанам. У местного населения они вызывали только жалость. Из союзников итальянцы превратились для немцев в бесполезную обузу, и те с ними не церемонились.
10 июля 1943 года англо-американские войска высадились в Сицилии. 25 июля Муссолини был смещён и арестован, а новое правительство Италии под руководством Бадольо подписало с англо-американским командованием перемирие на условиях капитуляции. После этого немцы оккупировали северную часть Италии, включая Рим. Правительство Бадольо бежало на юг Италии, занятый англо-американцами.
13 октября Италия объявила войну Германии. Немцы разделили итальянских военнослужащих на три группы: 1) верные союзу; 2) отказавшиеся воевать (они становились немецкими военнопленными — прим. автора ); 3) оказавшие немцам сопротивление и заключившие союз с врагами (они подлежали расстрелу — прим. автора ). В связи с этим на 10 декабря 1943 года 749 тысяч военнослужащих итальянской армии немцами были интернированы и взяты в плен. Многие из выживших в войне против нас итальянцев оказались в немецких концлагерях и превратилась затем в противников Германии и фашизма. Другая их часть сохранила верность фашистскому режиму Муссолини, поддержала немцев и воевала на их стороне до конца войны.
Грустной оказалась участь тысяч итальянцев, попавших в СССР в плен в январе 1943 года уже истощёнными, замёрзшими и голодными. Никто не предполагал, что их будет так много. В наспех оборудованные лагеря их вели пешком по 200–300 километров при сильном морозе, поэтому обморожений было много. За весь недельный переход уже истощённые пленные могли не получать питания: продуктов для столь большого количества людей не было. По официальным советским данным, в лагерях НКВД содержалось 48 957 итальянских военнопленных, из них в заключении умерло 27 683 человек. После войны домой вернулось лишь 21 274 пленных итальянских солдат и офицеров. Смертность среди итальянцев составила почти 57 процентов.
В целом печальна судьба и отходящего через Белгородчину альпийского корпуса горных стрелков. Общие потери четырех дивизий корпуса убитыми, ранеными, пропавшими без вести и обмороженными, составили около 43 тысяч человек, или 80 процентов его личного состава.
— Летом 1942 года 200 поездов привезли альпийский корпус на русский фронт, весной 1943-го только 13 маленьких поездов отвезли в Италию счастливых уцелевших, — писал участвовавший в войне, впоследствии ставший итальянским писателем, антифашист Нуто Ревелли.
Так и было: в дивизии «Тридентина» осталось 6,5 тысячи человек, в дивизии «Юлия» — 3,2 тысячи, в дивизии «Кунеензе» — 1,3 тысячи , дивизии «Виченца» — 1 тысяча, среди которых было много раненых и обмороженных.
Лучше всех об итальянцах в России и их бесславном конце сказал советский поэт Михаил Светлов. Привожу его стихотворение, добавить к которому нечего.
ИТАЛЬЯНЕЦ
Чёрный
крест на груди итальянца,
Ни резьбы,
ни узора, ни глянца,
Небогатым
семейством хранимый
И единственным
сыном носимый...
Молодой
уроженец Неаполя!
Что оставил в России
ты на поле?
Почему ты не мог
быть счастливым
Над родным знаменитым
заливом?
Я,
убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал
о вулкане далёком!
Как
я грезил на волжском приволье
Хоть
разок прокатиться в гондоле!
Но ведь
я не пришёл
с пистолетом
Отнимать итальянское
лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над
священной землёй
Рафаэля!
Здесь
я выстрелил! Здесь, где родился,
Где
собой и друзьями гордился,
Где
былины о наших народах
Никогда
не звучат в переводах.
Разве
среднего Дона излучина
Иностранным
учёным
изучена?
Нашу землю — Россию, Расею
—
Разве ты распахал и засеял?
Нет!
Тебя привезли в эшелоне
Для захвата
далёких
колоний,
Чтобы крест из ларца
из фамильного
Вырастал до размеров
могильного...
Я не дам
свою родину вывезти
За простор
чужеземных морей!
Я стреляю —
и нет справедливости
Справедливее
пули моей!
Никогда
ты здесь не жил и не был!..
Но разбросано
в снежных полях
Итальянское синее
небо,
Застеклённое
в мертвых глазах...
1943 год
