— У врачей есть клятва Гиппократа, у журналистов — этика и профессиональные стандарты или, иначе, журналистский «кодекс чести». Когда ты пытаешься говорить об объективности в условиях нахождения внутри конфликта, тебе хочешь-не хочешь придётся либо делать оговорки и выбирать то, что ещё содержит хотя бы какие-то объективные признаки фактов, а не нужные первой или второй стороне «смыслы». Либо надо выбирать ту позицию, что тебе ближе, но тогда нужно прекращать заниматься профессиональной деятельностью, так как это несовместимые вещи: ты перестаёшь быть объективным и делаешь выбор в пользу того, что тебе ближе, ставя свой гражданский выбор на первое место. Это, к слову, работает в любую сторону: хоть в сторону поддержки, хоть в сторону критики.
Какими могут быть факты в условиях конфликта? Обстрелы, их последствия, реальные истории пострадавших и очевидцев, гибель людей — то, в чём ты можешь быть уверен, что что-то произошло. В таких условиях это могут быть события, непосредственным свидетелем которых ты был, или те, которые имеют документированное подтверждение (свидетелей, фото, видео и подобное — прим. Ф.).
Все попытки понять мотивацию сторон, охарактеризовать их конфликтный ресурсный потенциал, попытаться предугадать итог — на мой взгляд, всё это упирается в отсутствие части исходных данных. В условиях конфликта надеяться, что одна из сторон говорит правду, а другая — лжёт — заблуждение, которому, к сожалению, поддаются некоторые, кто хочет получить хотя бы какие-то оценки, которые впишутся в их представлении об объективности. Но есть простой и понятный тезис: обе стороны во время конфликта будут делать то, что будет решать их оперативные задачи, и необязательно это должно для общественности носить критерий «истинно-ложно».
Я не знаю, кто в нынешнее время мог бы похвастать пониманием происходящего, основанным на конкретных цифрах, фактах и возможностью ими оперировать без всяких оговорок и допущений. Отсутствие исходных данных рождает зачастую противоречащие друг другу вещи. И это тоже свидетельство нынешнего времени.
Сложно требовать от кого-то исполнения требований журналистского «кодекса чести», когда ты проживаешь опыт, с которым до этого не сталкивался, да и этические нормы и стандарты журналиста — это всё-таки не клятва Гиппократа, когда не важно кому, а важно просто оказать помощь и спасти жизнь.
Я часто пишу про выбор, который есть у каждого. С ним можно соглашаться/спорить или просто принимать, уважая за него человека и не оценивая с позиции «а я бы поступил...». Находясь в условиях отсутствия части исходных данных, сложно давать оценки. Каждый из нас может ошибиться и даже выбрать совсем не то, что он бы выбрал, находясь за рамками происходящего конфликта.
Остаться или уехать, написать или промолчать, предположить или воздержаться от прогнозов, выразить свою гражданскую позицию или забыть о ней — всё это наш сегодняшний выбор, который нам приходится делать. Иногда сделать его от нас требуют обстоятельства или другие люди, подталкивающие к выбору, а иногда мы сами решаем его сделать. Никто сейчас не скажет, как правильно: этот опыт должен каждый получить сам. Оставить свои собственные оценки «за ширмой», попытавшись отыскать хотя бы какие-то факты, в которых будешь уверен, — это тоже выбор человека.
За выбор человека не нужно казнить. Нужно стараться его принимать, пусть даже через спор и «мне это не нравится». Уже сейчас есть примеры, когда прожжённый оппозиционер решал выбрать ту сторону, которую от него никто не ждал (и даже у нас в регионе такой пример есть), и наоборот — тот, кто был «в доску свой», вдруг выбирал «не свою» сторону.
Как действовать в этом клубке противоречий? На мой взгляд, стоит придерживаться трёх вещей (про них уже и я раньше говорил, да и другие тоже): выжить, остаться человеком и в меру сил делать то, что приносит пользу другим. Даже выполнение этих трёх задач — это уже достаточно много. Делайте хотя бы это.
