«Мне хочется им помочь». Матери срочников — о службе призывников на российско-украинской границе в Белгородской области

С ноября 2022 года «Фонарь» рассказывал о проблемах российских срочников, которые стоят на границе с Украиной в Белгородской области. Их матери обращались в военную прокуратуру и Минобороны РФ, записывали видеообращения с просьбой отвести их детей от границы, потому что призывники регулярно подвергаются обстрелам со стороны Украины. На днях губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков съездил на границу, где пообщался с призывниками срочной службы. В своём телеграм-канале он подтвердил, что парни находятся в «полевых условиях», и у них есть «просьбы по спецснаряжению».

— Да, в Белгородскую область звонят мамы со всей страны. Переживают. Хочу сказать, что ваши сыновья достойно несут воинскую службу, а мы будем и дальше стараться помочь тем, чем можем, — заявил глава региона.

В конце февраля телеграм-канал «Осторожно новости» писал, что крымский срочник покончил с собой на границе в Белгородской области. Ни власти, ни представители Минобороны официальных комментариев по этому поводу не давали.

— По версии военного руководства, 18-летний N находился на приграничном посту в Валуйском районе, где должен был осуществлять охрану границы. Позже сослуживцы обнаружили его тело... В данный момент обстоятельства гибели и данную версию событий проверяет полиция, — сообщала редакция телеграм-канала.

По словам женщин, среди призывников есть раненые и погибшие (официально эту информацию в Минобороне не подтверждали, но и не опровергали тоже — прим. Ф.). Мы пообщались с несколькими россиянками, которые рассказали, как их дети попали в Белгородскую область, и что сейчас происходит с ними.

Большая часть интервью была записана в конце января после сообщения нескольких СМИ о том, что срочники попали под обстрел возле КПП в Шебекине. Тогда по заявлениям журналистов погибло несколько военных (точное число мы не поможем привести по закону — прим. Ф.).

Людмила, город Владикавказ

Перед тем, как попасть в Белгородскую область, сын Людмилы из Владикавказа прослужил срочником всего полтора месяца. Он — один из призывников, который был на КПП в Шебекино и тоже попал под обстрел. Он не пострадал и позже вышел на связь с мамой, которой он рассказал, что произошло. По словам женщины, срочники из его части находятся недалеко от российско-украинской границы. После обстрела они были «в ужаснейшем состоянии», а один из парней якобы даже начал заикаться... Сыну Людмилы «повезло, потому что он перед прилётом зашёл в блиндаж», где смог укрыться.

— Пришёл прилет по ним, а они даже не поняли, что и к чему. Потом им уже прислали видео (Людмила говорит о видео, на котором вероятно был запечатлён обстрел шебекинского КПП — прим. Ф.). Там действительно погибло *** (по закону мы не можем указывать цифры потерь — прим. Ф.) ребят. На сегодняшний день мой сын и сын Софии (мать ещё одного срочника с Кавказа — прим. Ф.) в ужаснейшем состоянии, мне их правда очень жаль, потому что они видели ужасные вещи, — рассказывает Людмила, не сдерживая слез, — Я даже не знала, где он находится. Уже после того, как это случилось, мы по новостям посмотрели и поняли по их словам, что это [обстрел] по ним пришлось... В тот день я боялась услышать [его] звонок, потому что узнала, что там произошло, и боялась увидеть номер его части. Мне трудно говорить об этом. Не знаю, как им помочь, они же ждут этого от нас. Как им помочь, как их привести в чувство, чтобы они немного взяли себя в руки? Они не ожидали увидеть вот это всё.

После случившегося женщина пыталась связаться с родственниками погибших и раненых призывников, однако они, по её словам, отказались выходить с ней на связь. Как рассказывает россиянка, после обстрелов со стороны Украины срочники просят своих родственников помочь им, чтобы их отвели от границы, где они сейчас находятся.

— Они просят помочь им: обращаться к матерям, писать, звонить, что-то делать. Моя задача его поддерживать. Я говорю: «Потерпите, осталось чуть-чуть, на вас обратят внимание». Но я не знаю, как быть. Я хочу помочь всем ребятам, которые там. Мне без разницы: мой ребёнок или ещё чей-то рядышком такой же сын, — мне хочется им помочь, чтобы на них обратили внимание, хотя бы подальше отвели их... Я не знаю, как им помочь, — признаётся женщина.

Как рассказывает Людмила, до обстрелов солдаты срочной службы сначала копали окопы в другом месте. Они ждали, что на их место позже приедут мобилизованные, как произошло со срочниками из другой части, однако этого не произошло.

— Ребята вообще были не против служить. Они наоборот меня успокаивали, говорили: «Тёть Люд, всё в порядке, всё ништяк, мы держимся». Там, где они стояли, мобилизованные приехали и подменили других ребят, и они уехали в часть. Наши ждали такую же картину, копали и ждали. Спасибо местным жителям, — я всю жизнь буду за них молиться. Они стирали им вещи, готовили кушать, привозили. По одному, по двое брали и возили купаться. Когда мой сын искупался за месяц один раз, он был просто счастлив, — вспоминает женщина.

Людмила с семьёй старается поддерживать сына, но признаётся, что его психика тоже пострадала после случившегося, и признаётся, «что никто не знает, какими они вернутся».

— Он говорит, что чуть-чуть кукуню срывает. Что это означает, я не знаю. Страшно? Да, страшно, он сознаётся в этом. Он переживает за рядом стоящих ребят. Они стараются поддерживать друг друга. Я им тоже сказала: «Возьмите себя чуть-чуть в руки, вы же мужики». Это я так говорю, но, наверное, надо там быть, чтобы понимать [что они чувствуют]. Они все были такими позитивными ребятами, пока было всё спокойно, они всё делали. Но эта ситуация [с обстрелами] всё поменяла. У них хороший лейтенант, он тоже пытается их успокоить...

Может, кто-то будет смеяться, говорить, что он маменькин сынок, но ещё неизвестно, какие они приедут. Я мать четверых детей, и другие мои дети с ума сходят. Мне очень тяжело держать себя в руках. Когда это произошло, старший сын начал на него кричать: «Успокойся, ты чё истеришь?». А он его младше на семь лет. Я старшему сказала: «Не кричи на него, ему нужно прийти в себя», — вспоминает Людмила.

Женщина признаётся, что призывники думают, что про них забыли, поэтому она просит других матерей убедить их в обратном, чтобы «они не чувствовали себя брошенными».

— Я предупредила всех мам: «Разговаривайте с детьми. Вдруг кого-то перемкнёт, и он что-нибудь сделает. Остановите их, поддерживайте и говорите, что о них все знают, все переживают». Я сказал своему сыну: «Вам все хотят помочь, о вас все говорят». После этого он немного взял себя в руки, — продолжает женщина.

Людмила, как и другие матери призывников, обращалась в военную прокуратуру и писала обращения с просьбой помочь призывникам, стоящим на российско-украинской границе, однако пока ответа не получила.

— Я думала, что меня везде заблокировали, потому что я уже никуда не дозванивалась, а потом мне пришёл ответ из прокуратуры. Мне написали, что всё законно. После моих обращений к сыну потом действительно приезжали [с проверкой], спросили, как у него дела. А что он скажет им?.. «Всё хорошо». «Ну, если хорошо: молодец, служи дальше». Спросить — спросили, — говорит женщина.

Женщина признаётся, что она не против, чтобы её сын стоял на границе, но она хочет, чтобы «к ним по-другому относились», «обучили и отвели чуть подальше».

— Это их первый шаг во взрослую жизнь. Но когда они не готовы, что мы хотим? Я понимаю каждую мать, которая стучится [в разные структуры]. Я всё понимаю, но не так, наверное, надо было это делать... Если нужно, я пойду и встану со своим сыном на границе, — заключает женщина.

Виктория, город Томск

Мы уже рассказывали, как Виктория вместе с ещё нескольким матерями срочников приезжала в Белгород, чтобы обратиться в военную прокуратуру с просьбой отвести призывников от границы. Её сын находится на российско-украинской границе с осени 2022 года.

Почти сразу с даты, как он попал туда, Виктория начала выкладывать видеообращения, также она пикетировала у здания командования Западного военного округа в Санкт-Петербурге и писала обращения в разные инстанции, однако всё это время «получала ответы о том, что они обучены, хорошо вооружены и выполняют задачи по охране государственной границы».

Скриншот из видео группы «Совет матерей и жен»

— С самого начала, как только моего сына туда направили, я активно начала бороться за его права. Я создала чат, мы писали письма, потом кто-то опустил руки, а я всё равно ездила в Министерство обороны, в администрацию Западного военного округа. Я написала, наверное, штук 60 обращений. Мой сын находится практически на самой границе. Я не понимаю, почему наших солдат подвергают такому ужасному риску. Нам говорят, что они охраняют границу, но они только стоят со своими автоматиками и прячутся в блиндаже, — делится Виктория.

В части, где служит её сын, есть минимум двое пострадавших во время обстрелов со стороны Украины.

— У нас ранило двоих парней. Они сидели в блиндаже, когда протаранило крышу у этого блиндажа. Не спасло это их...

Один из раненых получил серьёзное осколочное ранение позвоночника. Его госпитализировали в Москву, где провели операцию, но даже после неё срочник не чувствовал ног и только немного мог двигать руками. Матери пострадавшего пришлось уйти с работы, чтобы ухаживать за сыном. Об этом Виктории рассказала сама женщина. По её словам, в медицинских документах у срочника якобы даже не указано то, что он получил осколочное ранение — там указано «тяжёлое увечье».

— «Тяжёлое увечье» — очень размытое понятие. Нет ни слова про огнестрельное ранение. Его мама сейчас сидит с ним. Она сказала: «Я полностью привязана к нему, у меня нет сил, нет времени совершенно ни на что». Она находится полностью в подавленном состоянии, — рассказывает женщина.

Сейчас о судьбе пострадавшего срочника Виктории ничего неизвестно.

Женщина считает, что сейчас срочники, оказавшиеся на границе, находятся в похожей ситуации: призывников, прослуживших несколько месяцев, отправляют на границу с задачей защищать её.

— У всех срочников получается одна и та же история. Сначала все они находились в той части, куда их направили из своих городов. Служили они полтора–три месяца, и все говорят одно и то же... Они там подметали, маршировали, будто их к параду готовили. У нас вопрос у всех, почему так происходит?

Фактически они все по своим знания как обычные гражданские. Меня возьми или школьника, который школу закончил, дай в руки автомат, один-два раза покажи, как его заряжать и разряжать, дай немного патронов и направь их туда, где бомбят. Скажи ещё, что вы подписали присягу, вы должны Родине. Чем они защищают? Своим нахождением там?.. — говорит Виктория.

Женщина боится, что Министерство обороны в будущем может увеличить численность Вооружённых Сил России за счёт срочников и отправит их служить в зону СВО (эта информация официально не подтверждена и является предположением женщины — прим. Ф.).

— Сейчас идёт активная информация в СМИ, что, во-первых, президент дал указание министру обороны увеличить численность Вооружённых Сил России до полутора миллионов. При этом идёт информация от [телеведущего] Владимира Соловьева, который говорит, что срочники хотят воевать, и им нужно дать такую возможность. Но у них и так есть такая возможность. Срочники могут добровольно подписать контракт... Дальше мы узнаем такую информацию, что оказывается всем, кто находится на границе, выдадут медали участников СВО. Они срочники, но при этом им дают статус участника СВО.

Вроде и неплохо. Кажется, вроде и какие-то выплаты по идее должны быть, но у медали две стороны. Если они участники СВО, то они могут быть не только на границе... Нас это очень пугает. Я не знаю, как достучаться до Министерства обороны РФ. Они не обращают внимание не только на наши письма и обращения, но и на происходящее в местах, где они служат, — рассказывает Виктория.

Марина, город Томск

Сын Марины служит в Белгородской области с конца 2022 года. При этом, как рассказывает женщина, когда его призвали, ей и другим мамам обещали, что их дети «не окажутся ни на какой *****[спецоперации]». Вместо этого они должны были участвовать в параде 9 Мая.

— Когда мы провожали своих ребят на вокзале в Томске, командир, который забирал их, нам прямо сказал: «Вы не переживайте, мамочки. Ваши ребята приедут, поучатся, сходят 9 Мая на парад и приедут все в медалях и в орденах. Ни на какую ***** [спецоперацию] они не покажутся». Прошло два месяца. В первый день их посадили [на поезд], во второй день их обстреляли, а ещё через два дня они уже были в поле, и так и не вылезают из него, — говорит Марина.

Как только срочники, среди которых был сын Марины, приехали на российско-украинскую границу, они сразу же попали под сильный обстрел. По словам женщины, «так они познакомились со службой».

— Как только они вышли из поезда, они через секунды попали под мощнейший обстрел — сразу с корабля на бал. Так они познакомились со своей службой, но и тогда мальчишки не дрогнули. А после этого их сразу увезли в поле и сказали: копайте, — говорит россиянка.

Марина, как и другие матери срочников, считает, что призывники не должны находиться в тех условиях, в которых они служат сейчас. Более того, она утверждает, что такую обстановку якобы выдерживают не все.

— Когда наши ребята только приехали туда, месяц-два было тихо... Но сейчас всё это безобразие просто нарастает. Это же просто мальчишки. Они обязаны отучиться военному делу, но никак не защищать границу. Если на то пошло, так нагнетается обстановка, все об этом говорят, СМИ об этом говорит, почему тогда эти желторотики стоят на самой границе? — удивляется женщина.

Спустя четыре месяца, по словам женщины, срочники уже привыкли к обстрелам, которые происходят регулярно. Её сын не рассказывает ей, что происходит с военными, чтобы она не волновалась. Информацию она узнаёт от других матерей.

— Мне сын всегда пишет: «Всё норм», «всё хорошо», «всё нормально», «мам, ты чего?». Он как-то улепётывал от обстрелов и писал мне: «Ой, мамуля, я не могу писать, тут обстреливают. Я пошёл в магазин в деревне». Я ему кричу уже вслед аудиозвонком: «Куда дурак побежал, быстро ложись, ищи ямку!». Он потом написал мне через час: «Ой, мамуля, мы уже привыкли, не переживай». Это теперь их жизнь. Спустя четыре месяца они там уже как рыбки в воде. Мне ребёнок сказал: «Когда я приеду, всё расскажу, а сейчас никому не верь и никого не слушай»... Но я же знаю, что там происходит.

Наши мальчишки — настоящие мужчины. То, что они пережили там, это уже о многом говорит об их характере, о воле. Нам говорят, что мы делаем хуже нашим ребятам, что мы всё рассказываем, что украинцы знают, что срочники сейчас на границе, а будто они не знают, что срочники на границе, если постоянно дроны летают. И что профессиональный военный разве не отличит профессионала от желторотика? — задаётся вопросом Марина.

Что сейчас?

Как рассказывают россиянки, обстрелы продолжаются, а срочники все ещё находятся рядом с границей. В феврале пострадали минимум *** срочников, один из которых получил осколочное ранение средней тяжести. По информации женщин, солдат атаковал квадрокоптер.

Ещё срочникам действительно выдали медали участников СВО, однако их пока получили не все из-за неких проблем со списками награждаемых. Но информации о том, что их планируют отправить в зону СВО, — нет. Это предложение матерей не подтвердилось.