«Мы с вами». Депутат горсовета Белгорода — о своей поддержке «специальной операции на Украине»

Редакция «Фонаря» продолжает работать, соблюдая озвученные 5 марта принципы работы в новой реальности: не приводим данных по происходящему непосредственно на территории Украине, а только то, как эти события отражаются на нас и то, как их оценивают белгородцы; не призываем никого и ни к чему, сохраняя нейтральность изложения; мы приводим разные мнения, поэтому сегодня даём возможность высказаться депутату горсовета, экс-руководителю белгородского отделения партии «Справедливая Россия» Сергею Бочарникову, который аргументированно объясняет, почему он решил публично поддержать «военную спецоперацию на Украине».

— Я долгое время не участвовал ни в каких обсуждениях этой темы. До сих пор я нигде не опубликовал ни свои мысли, ни своё отношение [к «военной спецоперации на Украине»]. Почему? Потому что был немного в шоке от происходящего и даже боялся своих мыслей. Боялся даже подумать, что это всё по-настоящему. Даже в тех комментариях, который я и другие белгородцы давали «Фонарю» до 23 февраля, пытаясь предположить, как могут развернуться события после признания ЛНР и ДНР.

«Войны не будет». Что думают белгородцы о признании ЛНР и ДНР

Приводим мнения белгородцев о признании Россией суверенитета Луганской и Донецкой народных республик, последствиях этого решения и возможном конфликте с Украиной.

Все, наверное, кто об этом говорил, сами подсознательно глубоко надеялись, что ..... [«военной спецоперации на Украине»] реально не будет. Хотя опять же, если логически рассуждать, все факты были на лицо... Если проанализировать события, которые произошли, грубо говоря, не только за последние восемь лет, а даже за последние несколько месяцев: все эти консультации «Россия-НАТО», все просьбы нашего правительства к НАТО о нейтральном статусе Украины, о нерасширении на Восток, да и военные учения. Много было фактов, которые мы не хотели замечать или которые для нас были не совсем заметными.

Мы все говорили о том, что всё происходящее — дипломатический ход. Кто-то блефует, кто-то показывает свою силу: погремят оружием, постучат кольчугой да и разойдутся. Но, как оказалось, мы все были не правы.....

Моя мама родом из Донецка. Донецк — это моя вторая малая родина. Летние каникулы в детстве я часто проводил там. Поэтому все события, которые происходили последние восемь лет на Украине вообще и в Донецке в частности, я воспринимаю ещё как личную трагедию.

Вот вы попробуйте представить: я приезжаю к маме, мы смотрим новости, и она такая мне говорит: «О, смотри — это моя школа», а там руины одни показывают по телевизору. А я и не помню эту школу, потому что был тогда ещё маленьким. Мама произносит это совершенно спокойно, уже без переживаний, слёз и эмоций. За восемь лет она привыкла, что бомбят Донецк. А потом мы говорим о человеке, которому оторвало ноги: «А это вот, Серёж, это мой одноклассник». И она тоже говорит про это совершенно спокойно.

Естественно восемь лет назад, когда это всё происходило в Донецке, у неё были совершенно другие эмоции. Сейчас же моя мама уже привыкла, что Донецк так живёт, и люди там уже привыкли, что они так живут. Самое страшное, что мы, наше общество, тоже привыкли, что так [как было все эти восемь лет в ЛНР и ДНР] — нормально. Нормально, что каждый день, или пусть даже не каждый день, но раз в неделю нарушались эти долбанные «минские договорённости».

Людям прилетало: то чьи-то солдаты напились, кого-то шандарахнули, то просто какой-нибудь националист решил поупражняться в стрельбе, то ещё что-то. Вообще само наличие «горячей точки», где можно использовать оружие и никакие соглашения не действуют, — это просто ужасно...

Что меня подвигло всё-таки высказать свою точку зрения публично, и почему именно высказать так [разместив большое полотно в поддержку спецоперации на Украине]. У меня есть знакомые, которые .... [участвуют в военной спецоперации на Украине] там сейчас на нашей стороне и находятся под Киевом. Я на днях созванивался с ними.

Мы здесь переживаем за них, но что происходит у них там, не знаем. Потому что сейчас идёт информационная война, и мы видим только то, что нам показывают, — картинку. А настоящее, что происходит там, видят они. А вот теперь мы отзеркаливаем: у них то же самое, только они воюют там, а то, что происходит здесь, у них дома, они видят как картинку. У нас есть маленькое окошко, чтобы заглянуть туда через наших друзей, братьев, знакомых, живущих на Украине, из Харькова, Волчанска, ещё где-то. Мы звоним, и это маленькое окошко — это дополнительная информация, то, что мы видим там. У них то же самое...

Эти наши солдаты читают эти же СМИ, эти же телеграм-каналы, которые читаем мы. И что же я увидел? О чем написали наши белгородские СМИ и те же телеграм-каналы? Сколько было постов о том, что кто-то вышел с пустой бумажкой, кто-то вышел «против .....». Каждый об этом написал... Каждый написал, что кто-то вышел, и взял у них комментарий. Но кто вышел в поддержку наших солдат [27февраля] (речь идёт про несогласованную с мэрией акцию в поддержку на Соборной площади с последующим автопробегом — прим. Ф.)? Мы не можем даже понять, кто именно тогда вышел, и что это была за акция. И выходит, что наши солдаты там видят картинку, что люди в Белгороде только против ....., потому что большое количество публикаций как раз про это...

Те, кто младше 30 или даже 25 лет, как мне кажется, даже судить толком не могут о том, что сейчас происходит на Украине. Они не могут адекватно воспринимать, потому что не знают предысторию. Таким образом, наши ребята, которые там сейчас воюют за нас, они видят картинку, что в Белгороде много людей выходит против ..... и что они якобы винят их в том, что они туда пришли. Учитывая это, я решил, что раз я живу недалеко от воинской части, и у меня балкон выходит на воинскую часть, то нужно их поддержать.

Я вывесил плакат «Мы с вами». Что это значит? Что я выражаю свою поддержку. Что мысленно и душевно [поддерживаю] я, моя семья, близкие знакомые, близкие друзья. Среди моих знакомых нет таких людей, которые бы не поддержали бы наших солдат и нашу армию.

Почему ещё мы с вами? Я хочу наполнить всем остальным нашим мужчинам, что никакие внутренние раздоры, никакие внутренние протесты в такое время быть не должны. Потому что это ..... [специальная военная операция].

Давайте так: если вы увидите, что ваш отец с кем-то повздорил и начал драться, вы что тоже станете с табличкой «нет насилию» и будете стоять? Нет, вы полезете в драку, если вы настоящий сын, если вы настоящий мужчина. Даже, если ваш отец был не прав. Поэтому я считаю, что сейчас все эти выступления «против» должны уйти не то что на задний план, а должны наказываться.

Пожалуйста, высказываете своё мнение, но без организации акций. А так как идёт информационная война, я призываю всех, кто поддерживает нашу армию, наших солдат что-то предпринимать. И я бы хотел, чтобы меня поддержали и другие жители нашего города, области, а, возможно, и всей страны. Чтобы солдаты, проезжающие мимо, чтобы люди, которые идут на работу, видели, что много тех людей, которые поддерживают нашу армию.

Я сейчас не хочу в это вмешивать политику. Не партию, не политиков — никого. Есть армия и народ, ..... [специальная военная операция] началась. Не важно, за то и почему.

Наши люди — зачастую довольно ленивые «жопы». Они никогда не пойдут на пикет и на митинг. Если пойдут, то в очень малом количестве, и половина из них будет или городскими сумасшедшими, или просто не совсем сознательными людьми... Поэтому форма поддержки нашей армии очень простая: возьмите старую простынь или обои и напишите на ней, что ходите сказать нашим солдатам, нашей Армии, нашим Вооружённым силам и всем вокруг. Можете просто поставить букву Z, которая сейчас обозначает наши войска, а можете написать что-то: «Работайте, братья!», «Добро должно быть с кулаками», «За правду», «За силу», «За армию», «За справедливость» — за что угодно.

Нас — тех людей, которые поддерживают наших ребят, наших солдат — должно быть видно в этой информационной войне. И солдаты, у которых тоже есть телефоны и другие гаджеты, должны видеть, что дома, помимо их мамы и папы, их поддерживает вся страна. Поэтому также призываю постараться, чтобы в этой информационной войне мы тоже побеждали. От наших ребят всё зависит там — в настоящей..... [специальной военной операции]. От нас зависит, что происходит в информационной войне.

Далее Сергей Бочарников объяснил подробно свою позицию с математическими расчётами о том, кто, по его мнению, мог запустить ракету, которая на этой неделе упала рядом с харьковской администрацией, но мы, как заявляли раньше, не пишем о событиях «специальной военной операции» на территории Украины, касаясь только происходящего в Белгородской области, поэтому не приводим эту часть монолога депутата.

— ... Я сделал скрин всех своих манипуляций на телефоне со своими расчётами и закинул их в комментарии в соцсетях. Я ничего не стал объяснять, но написал только «Дальше думайте сами». Я старался быть предельно корректен и нейтрален. Но уже примерно через 15 минут в телеграме мне позвонили. Человек мне начал объяснять, что .... [специальная военная операция] затягивается, что якобы у нас в Белгороде стоят 12 фур-рефрижераторов с телами погибших. Я как раз ехал мимо названного места и увидел там только одну фуру, причём расчехлённую и без рефрижератора. Но эту мою реплику мой собеседник начал утверждать, что он из Белгорода и точно знает, что говорит, и даже стал предлагать помогать украинцам. Я всё понял и попросил его перезвонить позже.

Потом мне позвонил другой человек из телеграма и начал просто откровенно мне угрожать. И тогда я уже понял, что правда или поиски правды не нужны. Но не нужны, получается, той стороне, стороне конфликта со стороны Украины. Когда я начал что-то думать и объяснять, мне начали угрожать... Поэтому решил высказаться. У нас очень много слухов и сплетен, поэтому я призываю людей относиться критически к любой информации... Когда публикуют про потери, украинские источники пишут, что они якобы подбили 200 танков. Но, простите, под Прохоровкой с обеих сторон было 700 танков подбито. То есть, грубо говоря, по 350 и с той, и с другой стороны. И что вы хотите сказать, что на Украине сейчас что-то похожее? Это явная неправда.

Дальше, когда говорят про сбор гуманитарной помощи для солдат, что она им необходима — это совсем другое, это, в первую очередь, внимание и поддержка со стороны граждан. Поддержка наших ребят, которые там. Люди хотят быть сопричастными и тем самым сказать, что они с нашими ребятами.

Я считаю, что каждый гражданин, который поддерживает нашу армию, должен высказаться. Можно в соцсетях, а можно, как сделал я, — с балкона. Можно в пикете, можно в автомобиле, можно где угодно, но главное — не молчать, потому что если в политике молчание приводит кризисам и всему остальному, то на ..... [специальной военной операции] молчание приводит к увеличению смертей. На ..... [специальной военной операции] молчание переходит в поражение. Если мы не поддерживаем свою армию, то мы будем потом поддерживать чужую. Это перефразированная цитата Наполеона: «Если народ не будет кормить свою армию, он будет кормить чужую». К сожалению, это так. Поэтому сейчас мы должны поддержать наших ребят всеми силами.