«Прошло три секунды, и она упала». Как в Белгороде суд и следователи разбираются в деле о падении строительной «люльки» с подростками

Ещё мы пообщались с одним из обвиняемых по делу, который привёл свою версию событий, почему на опасных работах оказались задействованы несовершеннолетние, но позже отказался от своих слов и попросил их не публиковать.

В редакцию обратился 17-летний студент Белгородского индустриального колледжа Евгений Р., который 1 сентября 2020 года вместе с двумя другими студентами упал из строительной «люльки». На месте происшествия погиб один из подростков, а Евгений и его однокурсник получили травмы. Всё случилось на улице Есенина в строящемся доме, куда студенты пришли на подработку. В несчастном случае до сих пор не разобрались следователи, несмотря на то, что расследование длится уже полтора года. Единственное наказание, которое на сегодняшний день понёс владелец неисправной «люльки», — штраф в 40 тысяч рублей.

Поводом для обращения Евгения в редакцию «Фонаря» стало то, что он узнал, что один из обвиняемых по делу написал на пострадавших ответное исковое заявление и обвинил подростков в том, что они незаконно пробрались на стройку, чтобы якобы украсть стройматериалы.

«Вам не нужна страховка, тут нормальное оборудование»

— Нас было четверо: я, Георгий, Кирилл и Евгений П.. Был ещё Дмитрий М., но он уже не учится в колледже. Он работал на этой стройке, но не официально. Утром Кирилл написал мне, что он хочет позвать меня на работу, но я был не в общежитии, а дома — в Терновке. Я пошёл на пары к десяти утра. После них в час дня я встретился с Евгением П. и Георгием в общежитии. Они тоже предложили мне подработку, объяснили, что нужно немного поработать: убрать строительный мусор и так далее. За это нам должны были заплатить тысячу рублей, — рассказывает Евгений.

В три часа дня студенты приехали на стройку. На входе их пропустил охранник, а Георгию выдали ключи от квартир, где нужно было убирать мусор. Он, как рассказывает Евгений, работал там ещё с июля 2020 года.

Так выглядит строящийся дом, где произошёл несчастный случай, фото onrealt.ru

— Мы поднялись на третий технический этаж, там переоделись. Кирилл уже был на стройке, он приехал сразу после пар. Нам сказали собирать, сортировать и спускать на «люльках» мусор, который относится к субподрядчику Александру Галичу. Мы работали на него (в своих объяснениях Галич опровергал это утверждение, заявив, что никаких трудовых отношений с подростками у него не было — прим. Ф.). Тогда ещё приехала проверка, как я понял, в лице застройщика и дольщиков. Нам сказали ходить молча, чтобы они не поняли, что нам ещё не было 18 лет.

В тот момент Александра Галича не было в городе. Всё общение студентов о зарплате и работе происходило через Дмитрия М. и Георгия.

— Мы пользовались «люльками» с разрешения Георгия. Нам не проводили никаких инструктажей. Однокурсник объяснил нам, как пользоваться «люльками», — показал две кнопки: «вверх» и «вниз». Я спрашивал его насчёт страховки, но он сказал, что она не нужна, потому что там нормальное оборудование, и ничего не должно было произойти. Нам не дали ни касок, ничего. Я просил хотя бы перчатки, но у них даже этого не было. Поэтому колючую минвату мы таскали голыми руками.

Всего студентам нужно было убрать четыре этажа: с четвёртого по седьмой. Во время работы они пользовались несколькими разными «люльками». Как рассказывает Евгений, вечером, когда они работали на седьмом этаже строящегося дома, к ним подошли и сказали, что они могут не получить деньги за свою работу.

— Тогда в «люльке» были я и Кирилл. Наш однокурсник Георгий подошёл к нам и сказал, что не факт, что нам заплатят за работу. Мы только начинали грузить мусор на седьмом этаже. Я сказал ему, что так не пойдёт. Он нас позвал, значит, должен был заплатить нам из своего кармана, а потом сам бы разбирался с Галичем. Деньги были нужны всем нам. Он пошёл решать этот вопрос. Когда Георгий вернулся, он сказал, что нам заплатят, но нужно будет ещё спуститься на третий этаж и расфасовать мусор там. После этого он ушёл по лестнице отдать ключи охраннику. Перед тем, как спуститься, Кирилл и Евгений Р. увидели, как Евгений П. набирал воду на улице и попросили принести её им на седьмой этаж. После того, как Евгений П. поднялся, он решил спуститься на «люльке» вместе с однокурсниками.

Евгений Р. управлял строительной «люлькой». Кирилл Ш. стоял в центре, а справа он него — Евгений П.

«Прошло три секунды, и строительная люлька упала»

Строительная «люлька» упала с седьмого этажа около 19:50 вечера, через несколько секунд после того, как студенты начали спускаться на ней. Как рассказывает Евгений Р., он мало, что помнит из того, что произошло после падения.

— Я помню, как она начала трястись. Прошло три секунды, «люлька» упала, а мы просто вылетели из неё. Я отлетел куда-то в сторону. Помню, что, когда я очнулся, у меня отовсюду текла кровь, на ноге была рваная рана, перелом. Я спрашивал, где я, и что вообще произошло. Кирилл упал сильнее нас всех, а сверху на него ногой упал Евгений П.

Больше Евгений Р. ничего не помнит из того, что было после того, как они упали. После происшедшего сотрудники Ростехнадзора составили акт о групповом несчастном случае. В нём есть показания второго пострадавшего Евгения о произошедшем:

— Управлял подъёмником Евгений Р. Он нажал на кнопку с переносного пульта, и подъёмник начал спускаться вниз, затем он отпустил кнопку, чтобы убедиться, что подъёмник ни за что не зацепился, и снова нажал на кнопку движения вниз. Подъёмник дернулся немного, и с той стороны, где находился мусор и Евгений П., он опустился немного вниз. Это произошло примерно в 19:50.

Во время падения и после падения Евгений П. был в сознании. Помнит резкий удар, а когда он открыл глаза, он увидел что находится лёжа на земле, перед ним был подъёмник и много незнакомых строителей. Ногами Евгений П. упирался в фасадный подъёмник, который был перед ним, а сзади него лежал Кирилл. Одна нога Кирилла была под правой ногой Евгения П., а вторая нога лежала на правой руке Евгения П. При этом Кирилл лежал на животе лицом вниз. Евгений Р. сидел на земле с разбитой головой под упавшей консолью, сильно кричал. Первыми к упавшим Евгениям и Кириллу Ш. подбежали Дмитрий М. и Георгий, а также сторож и другие строители. Они разговаривали с потерпевшими, чтобы они не теряли сознание.

Сторож по сотовому телефону вызвал скорую помощь и МЧС. Примерно через десять минут после происшествия на место прибыла скорая помощь, а затем спасатели МЧС. Прибывшие на место происшествия спасатели помогли работникам скорой помощи погрузить пострадавших в машины скорой помощи. Первым увезли Кирилла, вторым — Евгения Р., а потом Евгения П, — говорится в показаниях пострадавших.

Кирилл скончался через 47 минут после падения с высоты. Он получил несовместимые с жизнью травмы головы и лица, переломы рёбер, костей рук, повреждения лёгких, печени и желудка.

У Евгения Р. был двусторонний пневмоторакс, ушибы долей лёгких, открытый перелом верхней трети бедра, закрытая черепно-мозговая травма, многочисленные травмы костей лица, рана в области коленного сустава. Евгений П. получил закрытую травму позвоночника: перелом пятого, шестого и седьмого позвонков.

«Жизнь разделилась на до и после. И до было лучше»

Из белгородской детской областной клинической больницы Евгения Р. перевезли для операции на лицевых костях в Москву. По словам юноши, за некоторое время до этого к его маме приходил адвокат Александра Галича, который зачем-то предлагал женщине взять от него 200 тысяч рублей и подписать некие бумаги, но она отказалась (позже Александр Галич действительно подтвердил, что его адвокат предлагал маме мальчика деньги, но другую сумму — прим. Ф.).

— Кости лица срастаются от трёх до семи дней. В Москву меня отправили только 16 сентября, и там уже надо было ломать их снова и ставить эти пластинки. Челюстно-лицевой хирург сказала, что операция бесплатная, но заплатить нужно было только за сами пластинки. Мама позвонила адвокату Александра Галича и сказала, что нужно купить пластины. Одна такая пластинка стоит около 100 тысяч, а их нужно было шесть. Адвокат сказал, что мы якобы решили развести его на деньги, и он купит пластинки дешевле. Тогда врач положила трубку. Она сказала маме, что от него мы очень долго будем ждать помощи, а времени у нас нет. У нас было только три дня. Если бы мы не успели за это время, кости пришлось бы снова ломать. Мы обратились в благотворительный фонд в Москве. Там всё решили за три дня, и мне сделали операцию. Она шла около 9–10 часов, — вспоминает Евгений.

По словам студента, его жизнь полностью изменилась после падения. После аварии подростку присвоили инвалидность. До сих пор он полностью не восстановился. Помимо операции на лице подростку вставляли штифт в ногу, чтобы кости могли правильно срастись. Его сняли только в мае 2021 года. Пластины в лице у подростка врачи уже удалять не будут.

— Мне делали операцию на нос. После этого форма носа стала другая, лицо стало совсем другим. То, что было до этого, и то, что сейчас, — это два разных лица. Мне поставили пластинки, у меня много ограничений в занятиях спортом, физических нагрузках. Как таковой прошлой жизни у меня уже нет. Если раньше я любил играть в футбол, ещё что-то, то сейчас я ничего не могу. Теперь в моей жизни есть «до» и есть «после». И «до» было лучше. Но спасибо, что я остался живой, — говорит Евгений.

Подростку до сих пор тяжело вспоминать о погибшем друге. Он тяжело пережил его потерю.

— Мы с Кириллом учились в одной группе, и для меня это было тяжелее всего психологически перенести. Я пришёл в колледж после этого и на каком-то детском уровне верил, что сейчас он где-то будет сидеть в аудитории. Летом мы ездили к нему на кладбище, и в ночь перед тем, как поехать, он снился мне. Захожу в квартиру, а там стоит он, как статуя. Это было очень тяжело.

Женя хочет, чтобы люди узнали, как несчастный случай произошёл на самом деле. Многие белгородцы слышали об этой истории, но о том, что на самом деле произошло 1 сентября 2020 года, знают немногие.

— Я хочу, чтобы люди узнали это. Когда я вернулся в колледж, одна преподавательница мне сказала: «Я знаю, ты по-любому залез в люльку и начал прыгать в ней, трястись». Я не понимаю, зачем такое говорить, ведь эти люди не знают ситуации. Вплоть до того было, что я иду в столовой колледжа и слышу, как сзади меня говорят: «Это он? Нет, это не он, тот уже на инвалидной коляске катается». Все люди, которые знают об этой истории, разбираются посредственно. Кто-то говорит, что у меня сломана спина, кто-то говорит, что я на инвалидной коляске катаюсь. Я хочу, чтобы и знакомые, и колледж, и люди прочитали и поняли, что есть и как, — говорит о своей мотивации молодой человек.

«Подъёмник был переделан. Если бы мы не упали, это произошло бы с кем-то другим»

— Многие мне говорят: «А чего вы в люльку полезли? Нельзя было ею с балкона управлять?». Отвечаю: нет, люлькой нельзя было управлять с балкона. Она так устроена, что щиток и пульт находятся в ней, и, чтобы люльку поднимать и опускать, нужно находиться в ней. Перед тем как мы упали, мы сложили в люльку минвату, листы, обрезки и цемент на правый край. По стандартам она должна выдерживать 200 процентов своего веса. То есть, никакого перегруза там не было. И мы не могли что-то сделать не так.

Согласно заключению Ростехнадзора, главная причина аварии — это то, что «люлька», которая принадлежала компании «Бизнес Инвест» Дмитрия Уварова, была переделана и неправильно установлена. При этом подъёмник должен был выдерживать до 630 килограммов. В заключении говорится, что паспорт подъёмника «Бизнес Инвеста» не соответствует ему. Документация по нему также не соответствует требованиям федеральных норм и правил промышленной безопасности «Правила безопасности опасных производственных объектов, на которых используются подъёмные сооружения». При этом «люльке» искусственно была добавлена одна секция платформы. По документам она должна была быть шесть метров, а фактически была восемь. Ещё нарушения были и при установке люльки: устройства для подвешивания платформы, «консолей» и так далее. Всего Ростехнадзор нашёл около десяти нарушений в работе подъёмника и документации на него.

— Причины падения подвесной платформы: изменения, внесённые в конструкцию фасадного подъёмника, не предусмотренные законом изготовителем, грубые нарушения требований к установке устройства для подвешивания платформы (консолей), выразившиеся в потере устойчивости левой консоли, её падению, опрокидыванию и соответственно падению подвесной платформы, — заключили специалисты белгородского Ростехнадзора.

Выходит, что переделанная платформа могла сломаться в любой момент, и подростки никак не могли повлиять на это. При этом, по данным Евгения, на стройке продолжили пользоваться теми же подъёмниками «Бизнес Инвеста», что и до этого. Неизвестно, соответствовали ли нормам остальные подъёмники.

Акт специалистов Ростехнадзора установил трудовые отношения между ИП «Галич» и Евгением П., Евгением Р. и Кириллом, а также Дмитрием М., который позвал их на стройку. Эксперты посчитали их действительными, так как был установлен сам факт совершения работ. Ростехнадзор постановил, что подросткам не выдали средства индивидуальной защиты и не провели инструктаж работы, из-за этого подрядчика также обвиняют в причинении среднего вреда здоровью подросткам.

Субподрядчик Александр Галич, владелец подъёмником Дмитрий Уваров и их адвокаты не согласны с актом Ростехнадзора. Как рассказывает Евгений, они просят признать его незаконным. При этом Александр Галич утверждает, что сам никогда не брал на работу подростков и даже не знал о них. Он не согласился с той частью акта, в которой говорилось о наличии трудовых отношений между ним и пострадавшими.

«Мы боимся, что нас обвинят в краже и признают виновными»

Подростков признали потерпевшими по делу. Сейчас ещё идёт следствие по административному и уголовному делам, которые возбудили после произошедшего.

— Сначала иск по трудовым отношениям подал Евгений П., потом мы с мамой. Суд установил трудовые отношения, что мы действительно работали на Александра Галича. Суды начались в июне-мае и закончились только в августе, потому что Галич постоянно подавал ходатайства судье с просьбой перенести заседание, отменить и так далее. Я не знаю, чего он хочет этим добиться. Поэтому я обратился в прокуратуру с жалобой на затягивание дела. Однако она мне никакого ответа толком не дала. Я рассказал, как всё было, записался на приём, прокурор меня выслушал, сказал, что они разберутся, и что он меня понимает. И потом через месяц в удовлетворении жалобы отказали, — рассказывает Евгений Р.

Как говорит молодой человек, суд по административной статье назначил штраф Дмитрию Уварову в 40 тысяч рублей, однако больше он до сих пор не понёс никакого другого наказания.

— Это дело тянется уже почти полтора года, и оно до сих пор никуда не передано. Оно было передано один раз в суд, потом его вернули обратно, потому что Уварова признали виновным по административной статье. Ему назначили штраф около 40 тысяч, толком он никакого наказания не понёс. Следователь сказал мне, что они направили ходатайства в прокуратуру по ЦФО Воронеж, чтобы прекратить расследование по административному делу и признать Уварова виновным по уголовному. Сейчас административное дело отменили, сказали ждать, но так пройдёт ещё около полугода, — продолжает свой рассказ выживший мальчик.

В ноябре 2021 года Евгений узнал, что субподрядчик Александр Галич сам написал заявление в правоохранительные органы, в котором указал, что якобы пострадавшие подростки намеренно незаконно пробрались на стройку, чтобы украсть оборудование и строительные материалы, поэтому у них не может быть трудовых отношений с ним.

Позиция Александра Галича

Редакция предоставила возможность высказаться Александру Галичу. Мужчина сделал это устно, посетив редакцию, и письменно. Он подробно высказался о ситуации, привёл свою версию событий, назвал, кого он считает виновными в произошедшем, а также высказал свои замечания и сомнения в объективности рассмотрения гражданского дела в суде. После того, как мы изложили всё высказанное на 8,6 тысячи знаков, и дали Александру Галичу ознакомиться с его же словами, он заявил следующее:

— Проанализировав статью, [мы с адвокатом] сделали вывод, что в статье указаны недостоверные данные, которые являются клеветой, поэтому я прошу удалить все мои комментарии, и их не публиковать, также прошу убрать мою фамилию из публикации, так как я опасаюсь угроз с разных сторон. Поэтому удалите, пожалуйста, мои комментарии, пояснения и ссылку на меня, — сообщил Галич редакции.

Учитывая, что корреспондент издания был в суде, более того, что имя Александра называл сам несовершеннолетний пострадавший, мы решили, что нет никаких причин вводить в заблуждение аудиторию, поэтому имя и фамилию Александра Галича мы оставляем, но с учётом его высказанного пожелания удаляем его позицию из публикации, но для читателей излагаем все обстоятельства нашего решения.

Дело вернули в Октябрьский суд

Белгородский областной суд на заседании 18 января постановил снять с рассмотрения апелляцию по гражданскому делу по иску Государственной инспекции труда и потерпевших ( Александр Галич с адвокатом опровергают наличие трудовых отношений с пострадавшими подростками — прим. Ф.) с рассмотрения из-за того, что суд первой инстанции не рассмотрел заявление о восстановлении срока, замечания на протокол судебного заседания и заявление о вынесении дополнительного решения. Ранее на судебном заседании 11 января объявляли перерыв из-за того, что ответчик Александр Галич заявил и представил в адрес Октябрьского районного суда ходатайство о восстановлении срока для подачи замечаний вместе с замечаниями на протокол судебного заседания.

По нормам Гражданско-процессуального кодекса РФ замечания на протокол нужно рассматривать до апелляционной жалобы судом апелляционной инстанции. Поэтому Белгородский областной суд запросил информацию из Октябрьского районного суда.

Также Александр Галич на заседании представил ходатайство об отложении судебного заседания до 28 января 2022 года из-за болезни его адвоката. Но судебная коллегия областного суда отказала в удовлетворении этого ходатайства. Ей из Октябрьского районного суда поступило сообщение о том, что им пришли соответствующие замечания и заявления. Поэтому, по мнению судьи Белгородского областного суда, отложение заседания из-за болезни представителя Галича приведёт к затягиванию рассмотрения этого вопроса.