Анастасия и Максим Гладких из посёлка Комсомольский Белгородского района стали попечителями бывшей воспитанницы центра развития и социализации ребёнка «Южный» 14-летней Даши Черняевой. Девушка раньше вместе с братом представляла детский дом на всероссийских танцевальных конкурсах, среди которых — DanceRеволюция на «Первом» и «Синяя птица» на телеканале «Россия 1». Мы поговорили с Анастасией Гладких и узнали, как многодетная семья решилась на такой ответственный шаг при том, что у них уже были трое своих детей: 11-летний Авдей, четырёхлетняя Есения и двухлетняя Пелагея. Объясняем, чем попечительство отличается от усыновления и опеки, и рассказываем, как Даша адаптировалась в новой семье и новом школьном коллективе, с какими трудностями столкнулась, а также о том, как семья помогает девочке подготовиться к взрослой жизни и найти себя.
«Я думала, если родителям надо уехать, они на время оставляют в том доме детей»
— Я родом из Краснодарского края. В станице, где мы жили, был детский дом. Я знала, что там находятся дети, но не знала, почему. Я думала, что если родителям надо куда-то уехать, они на время оставляют там детей. Потом я поняла, что в детском доме дети живут без родителей, и стала сочувствовать им, хотя и не была знакома, — рассказывает Анастасия. — Они учились в другой школе, на дискотеки их не пускали. Я видела у них во дворе красивые качели и карусели. Со временем я росла и каждый раз, проезжая мимо яркого фасада здания детского дома, замечала, что на этих качелях никто никогда не катается. Я даже самих детей ни разу не видела во дворе. На свои выпускные детдомовские девочки приходили в вечерних платьях от самого элитного дома моды Краснодара, но это было только на выпускные.
После 18-летия эти дети выходят из детского дома и становятся невидимками. У них нет чёткого представления, как надо жить в этом мире. Очень многие ассоциируют себя со своими родителями и думают, что другой жизни они не могут добиться. Сейчас очень многие детские дома предпринимают попытки научить чему-то детей, например, печь пироги. Дети это воспринимают как игру, но при этом не интегрируют в свою жизнь.
Они приходят в квартиру, которую им дали, и не умеют пользоваться плитой, не знают, что перегоревшую лампочку можно поменять и куда нужно обратиться, если у них потёк кран. Сейчас в некоторых детских домах есть сопровождение, но эта сфера совсем ещё не развита. Любому ребёнку всё равно нужен индивидуальный подход. У кого-то есть психологические проблемы, им тяжело в первую очередь морально, когда они становятся самостоятельными. Я поняла, что таким детям важно вовремя помочь.
«Мой сын меня покорил, сказав, что согласен взять приёмного ребёнка»
Ещё в начале семейной жизни Анастасия с мужем Максимом решили, что у них будет приёмный ребёнок. Супруги Гладких очень хотели помочь тому, кто остался без родительской опеки, поэтому такое решение не было для них спонтанным.
— Пока мы были не состоятельны как родители, нам было принципиально усыновление. Моему старшему сыну Авдею было уже шесть лет, и у нас не получалось завести второго ребёнка. Тогда мы точно решили взять его из детского дома.
Кстати, в этом вопросе сын меня очень удивил. Один раз он почему-то не хотел убирать дома игрушки: «Я не хочу и слушаться тебя не буду». На что я ему ответила: «Раз маму слушаться не хочешь, то есть места, где живут без мамы и папы». Он быстро ретировался: «Нет-нет, я уберу игрушки». Убрал, пришёл ко мне на кухню и спросил: «А что это за место?». Я рассказала ему про детский дом, где дети живут одни, потому что у них больше нет родителей. «Мама, давай мы их заберём?». Тут я решила надавить на жадность: «Тогда тебе придётся игрушками делиться. А куда мы будем укладывать ребёнка спать ? С тобой придётся». Сын сказал: «Я согласен». Ребёнок меня просто покорил, настолько он вызвал у меня гордость. Я подошла к нему и обняла.
Так как решение было принято, в 2017 году мы пошли в школу приёмных родителей и даже присмотрели себе девочку трёх лет. Но учёба в этой школе — процесс небыстрый. Потом мы узнали, что я беременна. Мысли отказаться от приёмного ребёнка у нас не было, но взять сразу у нас не получилось бы. К тому же, ту девочку забрали. Потом я родила третьего ребёнка, но мысль о приёмном всё равно не покинула нас.
На этот раз мы уже думали не об усыновлении, а об опеке, потому что для ребёнка эта форма выгоднее. Так у него остаются льготы, выплаты, сохраняется право на квартиру и на льготное обучение. Теперь решили взять подростка. Мы понимали, что маленьких детей нам пока достаточно. Тут какой нюанс: маленьких детей из детских домов устраивают быстрее. Сложность может быть в том, что их несколько, а маленьких, как правило, не делят. Подростков обычно брать боятся из-за классических представлений о том, что они курят, матерятся и не слушаются. Но ведь и домашние такие же, поэтому мы не боялись и начали искать девочку-подростка. В ноябре–декабре 2021 года я даже прошла бесплатный онлайн-курс про подростков от фонда «Волонтёры в помощь детям-сиротам». А ранее весной я была на курсе «Семья в поддержку» от этого же фонда.
Если говорить о том, в каких детских домах мы искали ребёнка, то в первую очередь смотрели в Белгородской области. За Уралом есть много хороших детей, но проблема в том, что туда пришлось бы ехать для знакомства и везти оттуда ребёнка. Второй аспект — если у ребёнка есть отношения с родственниками, которые там живут, я хотела бы их сохранить. Например, у нашей Даши здесь живёт бабушка.
Небольшой тред о том, почему, как и зачем мы вязли ребенка под опеку. |
Знакомство со звёздной девочкой
— Почему именно Дашка? Меня зацепила её улыбка на фотографии в анкете, и я влюбилась. Оказалось, что у неё есть брат и сестра. Я переживала, что её одну не отдадут, а трёх подростков мы не потянем. Старший брат Даши 17-летний Витя учится в институте культуры на втором курсе на хореографа, а 16-летняя Таня — в индустриальном колледже на первом курсе. Также у меня были переживания, так как это звёздная девочка. У нас не так много таких детей. В анкете говорилось, что дети танцевали, но где именно, не было указано.
С Дашей мы познакомились 3 сентября 2021 года, затем два месяца она была у нас на гостевом режиме. Тогда же я попросила её рассказать, где они с братом танцевали. Даша и Витя ездили на «Синюю птицу» на «Россию 1», где заняли второе место, а также на проект DanceRеволюция на «Первом канале». Это было очень круто. У них был свой хореограф, и в детском доме их всячески поддерживали.
Ребёнка в таком возрасте забирают только с его согласия. Для Даши это была победа, она очень этим гордилась, так как согласилась идти в семью уже сознательно. Дашку не единожды хотели взять, их даже троих хотели взять, но в силу возраста они думали, что им это не нужно, и отказывались. Когда дети становятся подростками, они понимают, что им страшно идти в жизнь самим. И вот теперь Дашка живёт с нами уже почти четвёртый месяц.
«Молодые поддерживают такое решение, а старшее поколение — нет»
— Родственники восприняли эту идею по-разному. Мы заранее не спрашивали у них, чтобы у наших родителей не было иллюзий, что они могут принимать решение за нас. Родные со стороны мужа не разделяют нашего порыва. Когда я была на курсах «Семья в поддержку», я приезжала домой к свекрови, потому что у нас был плохой интернет. Она услышала, что там говорили о детях-сиротах и спрашивала, зачем мне это нужно. Я сразу дала понять, что по этой теме принимаем решения только мы сами. Свёкр говорил примерно то же самое, что и свекровь: «Зачем это нужно, это же не игрушки». А ведь нам почти по 40 лет: мы и дом построили, и трёх детей родили, а почему-то нас считают несерьёзными.
Родственники с моей стороны поддерживают нас, в частности моя мама и сестра. Мама узнала в последний момент. К моему удивлению, она не высказала личного мнения, но я сейчас вижу, как она нас поддерживает. Даже подарила Даше подарки к Новому году. Я заметила, что почему-то молодые друзья и знакомые поддерживают такое решение, а более старшее поколение не понимает, зачем мы взяли ребёнка.
Дети восприняли Дашу нормально и не задумывались, откуда в семье появилась старшая сестра. Авдей знал о приёмном ребёнке и периодически спрашивал, когда Даша будет жить с нами. Есения вопросов не задавала, увидела Дашу и сказала: «Пойдём, я тебе наш дом покажу». Единственное, она спрашивала, почему Даша не едет домой. Я рассказала ей, что девочка будет жить у нас? и теперь Есения ждала её приезда к нам. С Пелагешкой у Даши была любовь с первого взгляда. Она оказалась пылкой, но недолгой (смеётся, — прим. Ф).
Даша очень любит маленьких детей и животных — это у неё компенсация нехватки любви. Но она подумала, что не способна заменить Пелагее значимого взрослого и со временем потеряла к ней интерес. Есенька надоедает ей своим «А почему?». С Авдеем они общаются когда нужно, а так делить им особо нечего, поэтому не ссорятся.
В плане воспитания очень неожиданно для меня открылся муж. Я знала, что ему с подростками проще, он даже больше меня принимает участие в её воспитании. Но оказалось, что я в современной культуре разбираюсь плохо. А муж мало того, что знает, так ещё и имеет на этот счёт своё мнение. Он с Дашей спорит и какие-то доводы приводит. Она отстаивает свою точку зрения, но я думаю, что внутри начинает всё подвергать сомнению. Домашние дети тоже спорят с родителями в подростковом возрасте, но у них уже есть, как правило, большой банк доверия к родителям. Они знают, как поступили бы родители в тех или иных ситуациях, даже чисто гипотетически. У домашних детей ориентир есть, у детдомовских такого ориентира нет. У ребёнка должен быть свой значимый взрослый, человек, который о них заботится, неважно это мама, папа или бабушка.
Иногда Максим говорит, что на всё не хватает времени. Я его успокаиваю: «Ничего, на пенсии отдохнёшь», на что он отвечает: «Знаю я тебя, ты опять кого-то возьмёшь: либо внуков, либо детей» (смеётся — прим. Ф).
«Новая жизнь, новая школа, новые правила»
— По личному опыту и опыту курсов я поняла, детдомовские дети — совсем другие дети, хотя считаю, что Даша — это ещё лёгкий и сохранный ребёнок. Проблема в том, что до 18 лет детей в детских домах содержат, поэтому они воспринимают всё как данность, и у них нет особых стремлений в жизни. Например, у Даши практически нет мотивации к учёбе. Я понимаю, что она мало у каких детей есть. Казалось бы, куда деваться познавательному рефлексу, но в силу постоянного стресса у таких детей он нарушается. Даша пока в силу нашего авторитета соглашается учиться, но упирается.
Даша раньше училась в школе № 43 в Белгороде. Думаю, что там она вела себя хуже, чем сейчас в новой школе. Там на неё каждую неделю жаловались директору. Даша училась по упрощённой программе, и в новой школе психолог тоже советовала перевести её на эту же программу. Но я была против, потому что это будет не в её интересах: да, ей дадут аттестат, но если она пойдёт учиться дальше, ей будет тяжело.
У меня были не очень хорошие представления о старшей школе в целом, поэтому я была удивлена очень человечным подходом в нашей школе в Комсомольском. Я не знаю, насколько это сильные по знаниям учителя, но они могут найти подход к любому ребёнку. Классный руководитель у нас потрясающая. У неё есть опыт общения с детьми из детских домов. К тому же, Даша — четвёртый приёмный ребёнок в классе, хотя остальные дети в семьях с малых лет. Как выяснилось, главная проблема Даши в том, что она просто не умеет разговаривать с учителями и часто хамит. Её даже одноклассники в этом плане воспитывают. Наша руководитель сглаживает все эти углы с учителями, но и не забывает хвалить Дашку, потому что прогресс действительно есть.
Сначала ей в школе всё не понравилось: тут даже лавочек в коридорах нет, да и зачем ездить в школу на автобусе. Мы до сих пор смеёмся, что для неё это было принципиально. А на второй же день сказала: «Не надо меня забирать, я на автобусе поеду». Она быстро адаптировалась и поняла, что все её одноклассники ездят на автобусе, поэтому и она тоже будет.
У Даши были проблемы с учителем физкультуры. В белгородской школе она не ходила на физкультуру и здесь тоже не собиралась ходить. На что я сказала: «Даш, так не получится. Новая школа, новые правила, новая жизнь». На первом и втором уроках она получила «двойки», потому что не хотела носить форму, соврала, что у неё нет. Выяснилось, что есть. Надела форму и опять пришла с «двойкой», так как выполнила не всё, что сказал учитель. При этом Даша считала, что это несправедливо. Поэтому она пыталась не ходить, потом явилась и получила «четыре». Она пришла в форме и сделала всё, что ей сказали. В итоге Даша всё равно принимает со временем правила, хоть и иногда с протестом.
Я сравнила её оценки с оценками за предыдущую четверть, — они не отличаются. Несмотря на то, что новая школа, новый коллектив, новая программа, она справляется. Думаю, что просто нужно больше времени.
О необходимых документах и отличии попечительства от усыновления
— Усыновление — это приравнивание ребёнка к родному. В этом случае он претендует на наследство. Что же касается опекаемого ребёнка, то он не претендует ни на какую вашу собственность, если вы ему сами не завещали, не подарили или не оформили при жизни. При опеке (до 12 лет) или попечительстве (с 12 лет) у ребёнка остаётся его фамилия. Также он получает пенсию по потере кормильца, как например Даша. Бывает также, что родители, лишённые прав, должны выплачивать алименты на отдельный счёт. Некоторые опекуны имеют доступ к этим деньгам и могут делать для детей какие-то серьёзные покупки, например, ноутбук. Даше каждый квартал перечисляется сумма, но она получит доступ к ней только в 18 лет. На эти деньги мы поможем ей купить мебель в квартиру.
Что касается документов, то опекуну необходимо пройти медкомиссию, получить справку о несудимости, справку о доходах, а также заключение о состоянии жилья, которое выдаёт опека после осмотра жилья. После этого присваивается анкете номер, и с ней можно обращаться в банк данных, получать направление на ребёнка и знакомиться с ним.
Документы, которые мы подавали на попечительство, не отличаются от документов для усыновления. До получения всех этих бумаг нужно пройти школу приёмных родителей, потому что это самый долгий этап. Некоторые родители, проходя школу, уже проходят медкомиссию и всё остальное, но без свидетельства о ШПР заключение об осмотре жилья опека не выдаст. Также потом нужно будет пройти медкомиссию и самому ребёнку.
Свидетельство о ШПР — бессрочное, у всего остального есть сроки: у медкомиссии — полгода, у справки о доходах и у справки о несудимости — год. Проходя медкомиссию, надо рассчитывать, что за полгода надо найти ребёнка, или придётся её проходить заново. Надо морально быть к этому готовым, даже с приёмным ребёнком есть период вынашивания, когда вынашиваешь его в голове и в сердце.
Когда мы уже все документы подали и Даша подписала согласие, я её забрала со всеми вещами на ноябрьские праздники. Затем мы должны были получить распоряжение о том, что теперь я являюсь опекуном Даши. За каникулы выяснилось, что детей не разделили, и на комиссию отправили дело о разделении детей. Вечером, 12 ноября, я уже забрала распоряжение.
«Надеемся, что будем для неё примером»
— Я считаю, что первостепенная задача Даши — адаптироваться и привыкнуть к новой жизни, подтянуть учёбу. Сейчас у неё два репетитора: по русскому языку и математике. Мы рады, что сейчас у неё появились друзья в посёлке.
Возвращаться к танцам она не хочет. Даша танцевала, пока с ней был брат и пока с ними занималась хореограф. Это значимые взрослые для неё. Мы в силу её творческой натуры предлагали различные занятия, например, театральный кружок, но Даша пока не хочет. У неё, как и у многих подростков, есть желание стать известным блогером. Блогеру нужно найти свою тему и целевую аудиторию. Кроме того, надо уметь говорить. Мы пытались донести, что этот навык важен не только для блогерства, но и для жизни. Ей как-то задали сочинение про образ городничего в «Ревизоре», а она сказала, что ей это не пригодится. У нас с мужем был настоящий фейспалм, когда она пыталась пересказать произведение (смеётся — прим. Ф).
Новый человек в семье — это всё равно внутренний дискомфорт, нужно подстроиться. Для меня не менее важен тактильный контакт с моими детьми: я их постоянно обнимаю, целую. Даша даёт себя обнять, но в то же время ей хочется, чтобы это длилось как можно меньше. Она всё-таки подросток, и у неё совсем другой жизненный опыт. Я не настаиваю, вижу, что ребёнок не готов. Если я прикладываю руку ко лбу или меряю ей температуру, она уже спокойно относится. У нас впереди четыре года. Даша уже стала частью нашей жизни. Надеюсь, мы сблизимся ещё больше. На Новый год у нас есть такая традиция — делать семейное селфи. Даша не любит фотографироваться, но на этот раз мы её уговорили. Это, наверное, единственная фотография, на которой есть Даша со всей семьёй.
Когда ей исполнится 18 лет, наше попечительство над ней закончится, но это не отменит полученных социальных связей. В том и разница, что выходя из детского дома, ребёнок остаётся один, у него больше нет места, куда можно прийти, поделиться проблемами, получить совет. Родители хоть и приёмные, но и в 18 лет детей не оставят. Мы будем всячески помогать Даше. Мы надеемся, что в чём-то будем для неё примером.
Напомним, что ранее мы публиковали подробный разбор статистики о проблеме сиротства в Белгородской области по данным проекта «Если быть точным», а также экспертное мнение директора Разуменского дома детства Андрея Негомодзянова.
![В Белгородской области рассказали, как молодым семьям получить жильё на льготных условиях [обновлено]](/assets/thumbnails/12/12c155ba6ca6b6c8565a9030a4e3f0c7.jpg.avif)
