В «красной зоне». Как работает ковидный госпиталь в Шебекинской районной больнице

На месте журналистов встречает главврач Шебекинского роддома Олеся Нестеренко, которая проводит нас в нужный корпус. На входе всем обрабатывают руки антисептиком и измеряют температуру бесконтактным термометром, после чего впускают в холл.

Как правильно надевать СИЗы?

Чтобы пройти в «красную зону», нужно подготовиться и надеть СИЗы, которые защищают от инфицирования даже при прямом контакте с заражённым. Для начала журналистам посоветовали оставить все вещи в «зелёной зоне», взяв с собой всё самое необходимое, в частности, телефоны и фотоаппараты. Затем врачи помогли обработать руки антисептиком и показали, как правильно надевать перчатки. Сделать это не так уж и просто, потому что определённого «скилла», как у врачей, у нас нет.

После перчаток нам выдают защитные костюмы и специальные многоразовые бахилы на резинках, которые завязываются под коленками. После того, как костюм надет, нужно завязать волосы и надеть шапочку. Как объяснили сотрудники больницы, волосы обязательно нужно убирать, потому что на них всегда остаются вирусы.

Когда мы надели одноразовые шапочки, дальше нужно было натянуть медицинскую маску-уточку. Мы регулируем её так, чтобы в ней удобно было ходить, ведь при входе в «красную зону» поправлять средства индивидуальной защиты уже нельзя. Затем надеваем пластиковые очки, которые герметично присасываются к лицу и надёжно защищают глаза. После этого на нас надевают капюшон, который также плотно прилегает и не даёт медицинской шапочке соскользнуть.

Как только мы надели все СИЗы, нам разрешают пройти в «красную зону» хирургического корпуса. Передвигаться в таком костюме проблематично, так как он довольно большой и мешает при ходьбе, а ещё он издаёт звуки, как болоньевые штаны. Ходить по лестнице сложно, так как многоразовые бахилы гораздо больше нашей обуви, поэтому появляется ощущение, как будто шагаешь в огромных целлофановых пакетах.

В костюме жарко, очки запотевают, и из-за этого хуже видишь обстановку. Но поправлять СИЗы нам нельзя, так как есть шанс нарушить герметичность костюма по незнанию. Многим врачам на светлых костюмах маркером пишут их фамилию, ведь со спины в СИЗах не всегда можно понять, какого человек пола, не говоря уже о том, как его зовут. Карманов в таких костюмах нет, но для телефонов у врачей есть пластмассовый чехол, который надевается на шею.

Рабочая смена у медицинского персонала длится по восемь часов. В таком костюме нельзя пить, есть и ходить в туалет. Чтобы медик смог удовлетворить свои базовые потребности, ему приходится переходить в «зелёную зону», где нужно снять и продезинфицировать костюм перед тем, как отправиться мыться или кушать.

— Врач не находится в красной зоне все восемь часов. Врачи сделают свою работу — пойдут размоются, а другие медики продолжат следить за пациентами. Тут все взаимозаменяемые, то есть, нет такого, что восемь часов вы должны обязательно отсюда не выходить. Сделал дело — сходил размылся, отдохнул, — рассказывает исполняющий обязанности заместителя главного врача по медицинской части Дмитрий Орехов.

В хирургическом корпусе

В хирургическом корпусе Шебекинской районной больницы развернули 110 коек. Здесь работают около 30 врачей, 67 фельдшеров и 31 медсестра и медбрат. Изначально ковидный госпиталь в Шебекинской ЦРБ разворачивали только для будущих мам, но потом возникла необходимость в коечном фонде и для других белгородцев.

— Мы стартовали как роддом, но возникла необходимость в разворачивании коек для ковид-положительных не только беременных и рожениц. Соответственно мы начинали с четырёх реанимационных мест, а сейчас их у нас 17. Это отдельная реанимация для беременных и рожениц и отдельная в хирургическом корпусе для пациентов с пневмониями. Поэтому коечный фонд расширился. Были департаментом предоставлены и дополнительные ИВЛ. Плюс нашей больницы в том, что кадровый состав изначально разнопрофильный. Помимо акушеров-гинекологов, неонатологов, в нашем штате есть инфекционисты, хирурги, терапевты, кардиологи, офтальмологи, то есть, все те специалисты, которые нужны и беременным, и пациентам с пневмонией, ковидом. Коллектив сформированный, со своими заведующими, старшими сёстрами, с младшим и средним медперсоналом. Люди знают друг друга, они уже сработались. Это помогло во время наладки работы в условиях COVID-19, — раскрывает историю возникновения госпиталя главный врач Шебекинской ЦРБ Олеся Нестеренко.

А что говорят пациенты?

После этого разговора нас приглашают в палату пообщаться с одной из пациенток. Жительница Шебекино Наталья делится своей историей болезни. Её привезли сюда на «скорой» две недели назад, сейчас же она готовится к выписке.

— Самочувствие хорошее. Я тут с 19 числа. Уже вылечилась. Скорая привезла меня задыхающуюся. Привезли меня из Шебекина. Я боялась всего. Лечение назначили, морально поддерживали, врачи и медсёстры всё рассказывали. Сейчас всё хорошо. Во время лечения ничего не покупали, все лекарства тут есть. Кормёжка была отличная. Девчонки — молодцы, капельницы ставят не больно. Все добрые, приветливые, врачи замечательные, как солнышко приходят к нам, — рассказывает о своём самочувствии девушка.

Реанимационные палаты хирургического корпуса

После разговоров с ковид-больными мы движемся осмотреть одну из реанимационных палат. В ней лежат шесть человек — это люди в тяжёлом и очень тяжёлом состоянии, подключённые к аппаратам искусственной вентиляции лёгких. Также в этом помещении есть пост, где медики круглосуточно наблюдают за больными.

— Сейчас в реанимации госпиталя лежат 12 человек, из них девять — на искусственной вентиляции лёгких, трое — на неинвазивной вентиляции. В палате стоит пост, на котором круглосуточно находятся медики, чтобы отслеживать состояние пациентов. Попадают все либо в тяжёлом состоянии, либо в очень тяжёлом. Как правило все сразу переводятся на неинвазивную вентиляцию — это первый шаг, второй шаг — перевод на искусственную вентиляцию лёгких. Любое изменение состояния может плохо закончиться, поэтому круглосуточный пост с наблюдением медсестры или врача обязателен. Малейшее изменение в состоянии может потребовать изменения в терапии. Круглосуточно проводится отслеживание параметров и нужно круглосуточное наблюдение, чтобы в нужный момент принять те или иные меры, чтобы спасти жизнь человека, — поясняет заведующий отделением анестезиологии-реанимации Валерий Кудинов.

В акушерском корпусе

Побывав в реанимационном корпусе, мы направляемся в акушерский. В Шебекинской ЦРБ два корпуса соединены коридором, который помогает сотрудникам перемещаться внутри здания, не выходя на улицу. Пока мы переходим из одного здания в другое, главврач раскрывает нам некоторые подробности о ковидном госпитале для будущих мам. Оказывается, сюда приезжают женщины как с подтверждённым коронавирусом, так и с подозрением на него. Если у мамочки не подтверждается инфекция, она всё равно остаётся рожать в этой больнице. Для этого в корпусе есть специальные изолированные палаты.

— Мы как родильное отделение для беременных и рожениц с подтверждённым или подозрительным ковид-статусом начали работать 9 октября. Это и отделение патологии беременных с экстрагенитальной патологией, то есть, с симптомами ОРВИ, пневмониями, также и для рожениц. Здесь женщины рожают деток, находятся у нас под медицинским наблюдением, получают лечение, если в этом есть необходимость. Детки находятся также под присмотром неонатологов и медицинских сестёр. Если у госпитализированной не подтверждается ковид-статус, то она остаётся, и родоразрешение проводится здесь. У нас есть отдельные родильные залы, которые также изолированы друг от друга, — добавляет главный врач Шебекинской ЦРБ.

В акушерском корпусе коечный фонд составляет 53 места, реанимационных из них четыре. Сейчас 27 женщин со всего региона лечатся в Шебекинской больнице, то есть, коечный фонд полностью не заполнен. За неполный месяц тут родились более 20 малышей. В акушерском корпусе задействовали 10–13 врачей. Также тут работают 30 медсестёр и 20 младших медработников. В среднем это 60 человек на корпус. Главврач обращает внимание на то, что беременные женщины чаще всего болеют бессимптомно или переносят болезнь в лёгкой форме, но также есть мамочки, которым требуются кислород или более интенсивное лечение.

— У беременных четыре реанимационные койки, которые оснащены аппаратами ИВЛ. Также есть в роддоме операционная для родоразрешения путём кесарева сечения, также есть палаты для пребывания, смотровые, кабинеты КТГ, УЗИ, физиопроцедур, электрокардиография, анализы — весь спектр услуг, которые должны быть у таких женщин, — говорит врач.

Палаты для беременных и рожениц

Олеся Нестеренко рассказывает о новом ремонте в роддоме. В Шебекинской ЦРБ установили пластиковые двери, которые не пропускают воздух, поэтому женщины с подтверждённым COVID-19 и ещё не подтверждённым диагнозом никак не пересекаются.

— Была подготовка кислородная: были заменены внутренняя разводка кислорода, установлены трубы большего диаметра, были поставлены новые газификаторы, то есть, подготовка была довольно существенная. Были заменены двери в палатах, которые изолируют от всего остального помещения. Нужно это было для того, чтобы женщина с установленным диагнозом и женщина с подозрением на ковид вместе никак не пересекались, находились в одном помещении и друг другу не составляли никаких опасностей. Поэтому было важно сделать именно пластиковые двери, раньше были деревянные, которые пропускают воздух, — рассказывает Олеся Нестеренко.

Пока врачи подробно рассказывают о больнице, мы идём в реанимационную палату для беременных и рожениц. Сейчас в ней никто не лежит, все женщины в роддоме, к счастью, могут дышать самостоятельно.

— Система ИВЛ обеспечивает не только инвазивную вентиляцию, но и имеет возможность неинвазивной вентиляции, то есть, высокие потоки без вставления вентиляционной трубки. Такие системы мы поставили, чтобы режимы работы были максимальными. Нужно это для того, чтобы не просто бездумно накачивать человека воздухом, а была возможность протянуть поэтапно восстановление его дыхательной системы, — объясняет Дмитрий Орехов.

А что говорят пациенты?

Нас ведут в одну из трёхместных палат, где лечатся от коронавирусной инфекции беременные и роженицы. По словам медиков, не только данная палата, но и все остальные в больнице оборудованы санузлом, поэтому пациентам не нужно бегать по этажу, чтобы сходить в туалет или принять душ. Также в палатах тепло, батареи тёплые, горячая вода у пациенток есть. Тут мы встречаем девушку Анну из Москвы, которая совсем недавно родила ребёнка. Она делится своей историей заболевания и отмечает, что родила в том же роддоме, в котором и сама появилась на свет.

— Я попала я сюда 23 октября, когда у меня отошли воды на 34-й неделе беременности. Мы приехали с мужем из Москвы к моей бабушке в Шебекино. Это роддом, кстати, в котором я родилась сама. Мы сразу же поехали в Белгород, там меня положили в изолятор и сделали анализ на COVID-19, он оказался положительным, поэтому меня направили сюда. При этом у меня не было никаких симптомов. Уже потом, здесь, они проявились: я потеряла обоняние, после родов поднялась температура. Я родила в понедельник девочку. Так как у меня был маленький срок, врачи делали всё возможное, чтобы ребёнок немного дозрел. Я родила сама, без всяких вмешательств. Дочь вдохнула, закричала, и мы все обрадовались, потому что готовились к реанимации, но она не понадобилась. Ко мне приходят неонатологи, они очень приветливые люди, всё мне рассказывают. И вообще здесь весь персонал очень старается. Они работают в адских условиях круглосуточно, не могут снимать свои костюмы, не могут пойти попить, поесть. Большое им спасибо, — говорит молодая мама Анна.

Почему мамы лечатся отдельно от детей?

Главврач продолжает отвечать на интересующие журналистов вопросы. Мы попросили прояснить тот момент, почему мамы не контактируют с детьми до выписки. Нестеренко отвечает, что пока все появившаяся на свет детки были с отрицательным диагнозом на коронавирус, поэтому момент воссоединения с инфицированной мамой очень плохо скажется на новорождённом.

— У нас ещё не было таких случаев и в практике коллег тоже, чтобы инфицированная ковидом женщина родила инфицированного ребёночка. Детки рождаются здоровыми. Для новорождённого очень опасен коронавирус: и лечение, и дальнейшие прогнозы. Чтобы обезопасить деток, мы содержим их отдельно от мамочек. При получении двух отрицательных мазков у мамы они воссоединяются. В среднем 14 дней они находятся раздельно. Мамы понимают, что, в первую очередь, это нужно для безопасности ребёнка. Уход здесь должный: медицинское наблюдение и условия пребывания. К счастью, все наши маленькие пациенты родились с отрицательным диагнозом, — отвечает главный врач.

Кто может забрать ребёнка домой, пока мама находится на лечении?

Главный врач также разъясняет волнующий всех вопрос: «Кто может забрать ребёнка домой, пока мама проходит лечение в больнице?». Она отмечает, что есть юридическая тонкость, которая мешает папе забрать новорождённого.

— Тут есть именно правовой момент: как только ребёночек родился, и у него ещё нет свидетельства о рождении, поэтому отдать папе нет возможности — это юридическая тонкость накладывает некоторые ограничения. Чаще всего женщины понимают, что, в первую очередь, это безопасность для ребёнка. Здесь есть медицинское наблюдение, есть условия пребывания. Изоляцию ребёночка в домашних условиях обеспечить невозможно. Одни руки у нас занимаются новорождёнными, другие — мамочками. Это один из постулатов акушерства. Такое разделение сформировалось изначально, ещё до ковидной эпохи, — объясняет Нестеренко.

Какое в роддоме питание?

Многие мамы часто жаловались на питание в ковидном госпитале, поэтому мы решили узнать у врачей, чем кормят инфицированных. Нам объясняют, что состав и размер порций устанавливают по врачебным рекомендациям, учитывая аллергии и пищевые непереносимости определённых продуктов каждого пациента. Если у больного совсем нет желания есть больничную еду, продукты ему могут передать родственники, заранее посоветовавшись с лечащим врачом.

— Есть чёткие методические рекомендации по калоражу, по кратности, по дробности питания. Лечебное питание — это неотъемлемый этап лечебных мероприятий. Даже в листе врачебных назначений, который пишут на каждого пациента, обязательно прописывают какой стол, в зависимости от состояния и диагноза, врач назначает своему пациенту. Предпочтение отдаётся протёртой пище, пюре, супам, отварным продуктам. Да, вкус неяркий, это непривычно, но, когда пациент проходит лечение, нужно относиться щадяще и к его пищеварению. В целом есть определённые группы женщин, для которых разрабатывается это питание. Если у женщины есть сахарный диабет или непереносимость каких-то продуктов — это тоже всё учитывается, решение по питанию принимает лечащий врач. Женщины могут получить еду и от родственников, передача у нас есть. Рекомендуется что лучше, потому что если есть отёки или какие-то другие сопутствующие заболевания, то доктор обсуждает и режим рациона и рекомендует родственникам, какие продукты родственники могут передать пациентке, — говорит врач.

Как правильно снимать СИЗы?

Рассказав всё о Шебекинской ЦРБ, нас ведут обратно в «зелёную зону». Между двумя зонами — «зелёной» и «красной» — есть отдельное небольшое помещение, нас туда заводят и рассказывают, как правильно снимать костюм. Сначала мы снимаем капюшон, потом очки. Их мы кладём в специальный дезинфицирующий раствор. Шапочку выкидываем, костюм начинаем снимать с бахил и также отправляем его в раствор. В конце выкидываем перчатки и обрабатываем все предметы, которые у нас были с собой. Их можно побрызгать антисептиком или протереть спиртовой салфеткой. После этого нам можно войти в «зелёную зону», где мы снова тщательно обрабатываем руки антисептиком. СИЗы хоть и отлично защищают человека от вируса, но при этом оставляют болезненные борозды на лице.

Кислород как важная составляющая лечения

Сняв защитный костюм с себя, мы выходим на улицу. Главврач ведёт нас к газификаторам, чтобы рассказать немного о кислородной подаче в больницу. Эту систему подачи Шебекинской ЦРБ специально подготовили для приёма пациентов с коронавирусной инфекцией. Сейчас в больнице есть одна площадка с шестью газификаторами, но скоро построят вторую. Баллоны с кислородом работают попарно, сразу видно, какие из шести сейчас в действии: они покрываются инеем, так как температура у кислорода очень низкая. За сутки на 153 пациента тратится одна тонна кислорода.

— Кислород привозят в жидком состоянии. При помощи испарителя он превращается в газообразный и перемещается по трубам. Менялись трубы, были поставлены новые газификаторы. Чётко соблюдаются графики доставки, они разработаны по всей области и контролируются департаментами. И в плюс к этой площадке строится ещё дополнительная площадка под дополнительные резервные газификаторы. В сутки на 153 пациента уходит тонна кислорода. У нас поставки по вторникам и по пятницам, то есть, за эти дни нам кислорода хватает, также у нас есть две резервные баллоны. На самом деле в лечении таких пациентов кислород очень важен, — заканчивает свой рассказ Олеся Нестеренко.