— Скажите, вы смотрите советское кино?
— Даа!
— Вам важно это?
— Даа!
— Скажите, у человека должна быть возможность посмотреть любой советский фильм в любое время?
— Даа!
— А почему?
— Потому что это история...
— Мне кажется, потому что это наша разделённая память. Правда? Если у нас нет прав, чтобы обращаться к нашей собственной памяти, то есть большие проблемы, чтобы понимать, кто мы.
С такого диалога началось общение Ивана Засурского с белгородскими студентами и «научным сообществом» в НИУ «БелГУ». В дальнейшем его монолог редко прерывался аудиторией, с любопытством внимавшей заведующему кафедрой новых медиа журфака МГУ. В конце встречи он призвал всех стать «научными корреспондентами» на одноимённом портале, где каждый может разместить свою работу, таким образом защитив её от копирования.
— Сегодня мы имеем, с моей точки зрения, абсолютно ужасную ситуацию: у нас происходит переход из обычных медиа (газет, журналов, телевидения) в электронные, полностью меняется характер отношений между поставщиками информации и потребителями, тип коммуникации — если раньше мы как журналисты (а я — журналист, газетчик по духу) были блюстителями мнений и дум, главным каналом получения информации для людей, то сейчас каждый из вас, я уверен, является журналистом. Каждый. Более того, то, что вы пишете друг другу, часто интереснее, чем то, что журналисты из Белгорода или Москвы хотят вам сказать. Потому что это касается именно вашей жизни.
В то же время регулирование и все вопросы, касающиеся авторских прав, которые есть, по-прежнему рассматриваются таким образом, как будто основной смысл коммуникации заключается в том, чтобы заработать. Каждое произведение, даже пост в Facebook — это ваше авторское произведение. По российским законам, если оно размещено без вашего согласия, вы имеете право закрыть Facebook, «ВКонтакте» и другие сервисы. Скажите, это правильно, если человек из-за своей картинки может закрыть Mail.ru? У вас там картинка моя неправильная лежит, вы нарушили мои права, закрывайте к чёртовой матери — это нормально?
Мы оказались в ситуации абсолютно, на мой взгляд, идиотской. Мы сами себя колонизировали. Зачем-то поставили на счётчик, взяли свою собственную память, отнесли её непонятно куда, положили и поставили на входе паркомат, который принимает деньги, если ты что-то хочешь посмотреть. Как так может быть?
Последствия, которые возникают из-за того, что культура, из которой мы родом, недоступна для нас и всё дальше и дальше наказуема, по сути создают ситуацию, при которой мы можем потерять страну. Если у нас нет общей памяти, общественного достояния, ничего общего, как мы можем жить вместе? Как мы будем синхронизироваться? Как будем объясняться? С моей точки зрения, многие проблемы и трагедии, которые сейчас происходят, имеют в своей основе этот распад. Люди теряют общность и перестают понимать друг друга, потому что культура уходит в прошлое.
Был очень интересный доклад аналитического центра при правительстве РФ. Они сделали эксперимент: взяли из торрента фильм, ни первого ряда, ни второго, а просто какой-то заурядный фильм, который там болтался, пошли в киноархивы, попробовали получить этот фильм. Как вы думаете, удалось им это сделать? Нет. А что им пришлось сделать?
— Заплатить? — предположили студенты.
— Конечно! Браво. Гениально. Их заставили купить платный каталог, чтобы посмотреть, что этот фильм где-то есть. После чего сказали, что его нет и его нельзя получить. Вот и вся история.
И есть люди, которые считают, что они представляют культурную индустрию, как Никита Михалков. Есть люди, которые, к сожалению, считают, что они вправе собирать за всё это деньги, чтобы финансировать своё творчество. У нас есть системная проблема — у людей, которые представляют интернет, и у людей, которые представляют киноиндустрию. По каким-то странным причинам люди, которые представляют традиционную киноиндустрию, считают, что мы все им должны.
Я — кинопродюсер. Я снимаю кино, может, кто-то из вас смотрел. «Generation П» кто-нибудь видел? Вот я не считаю, что вы мне должны. Если вам захочется посмотреть, посмотрите. Никто из вас за это ничего нам не должен. И режиссёру не должен. И не надо отчислять нам по 25 рублей в месяц — мы и без них всё равно будем снимать.
Но есть очень серьёзная проблема, что сейчас есть такие «Авторские общества». Они и в Белгородской области собирают деньги со всех: с кинотеатров, хотя в кинотеатрах показываются в основном голливудские фильмы, где права на музыку консолидированы, — идут вместе с фильмом, не надо никому ничего платить, но они всё равно собирают, потому что они упыри. Это самая наглая и масштабная афера, которая существует в России.
Вы видели, какие были волнения, когда появилась «Концепция глобальной лицензии». Вы все живёте в России, я уверен, что каждый из вас с первого раза угадает, в чём бизнес-модель глобальной лицензии.
— Заработать денег? — предположили студенты.
— Горячо! Все платят — и взамен ничего не получают, кроме отсутствия ответственности за просмотр пиратских фильмов. По 25 рублей в месяц с каждого, пожалуйста. Всего за 300 рублей в год ваша бабушка сможет посмотреть в телефоне всё, что захочет.
Сейчас очень важный момент, потому что есть большая проблема с вузами. Во-первых, недоступен огромный массив информации и учебников, которые любой студент должен иметь без всяких проблем. На самом деле все, кто хочет учиться, исследователи, учёные, в такой же ситуации, как и те, кто смотрит кино. Они сидят за колючей проволокой. Больше того, результаты того, что делают учащиеся, тоже были за колючей проволокой. Поэтому здесь я должен извиниться и сказать, что, к сожалению, у нас есть инициативы, связанные с вузами, и я не уверен, что они вам понравятся.
С этого года в России нельзя списывать дипломные работы. У нас защищается один миллион дипломов в год. Все скандалы, что вы слышали с диссертациями, — это просто мелочь на сдачу. Почему мы дошли до такой ситуации с авторскими правами? На протяжении последних 20 лет мы производим исключительно специалистов по фальшивой отчётности. По всем специальностям. Как мы можем учить людей, если у нас нет литературы? Как можно учить людей, если они не хотят учиться и думают, что можно из интернета скачать, сдать чужую работу? Не уважают себя, преподавателя. Поэтому параллельно с проектом «Общественное достояние», который нацелен на то, чтобы максимально открыть доступ к знаниям и культурным ценностям, мы занимаемся созданием системы, которая могла бы перерабатывать, потреблять и впитывать эти знания. Здесь мы в основном рассчитываем на студентов, аспирантов.
Другая наша история о том, чтобы ужесточить требования к нашим вузам, потому что это две стороны одной медали. Если вы не даете людям доступ к знаниям, не даёте информации, понятно, что и требовать с них сложно — сдадут диплом и пойдут работать, и ладно. Если же вы имеете возможность дать полный доступ ко всем источникам, которые есть, дать доступ к полной культурной памяти, зачем тогда снижение требований? Тогда надо повышать требования, чтобы единственный раз в жизни, когда есть время и возможность, человек написал свою первую книжку — диплом. А тот, кто написал сам диплом, может писать и книжки.
Мы делаем ставку на то, что наши студенты должны быть как Рэмбо: уметь работать во всех жанрах. Я не знаю, кто будет их работодатель, но, очевидно, что если люди будут списывать, то проблемы авторского права будут усугубляться дальше. В итоге все мы будем жить в виртуальной реальности, где есть напыления смысла, а дальше всё фальшь. Вглубь никто не лезет, глубины нет. Пустота.
В нашей стране ничего невозможно запустить, пока до администрации президента не дойдёт. Я сразу скажу, что «Общественное достояние» нашло поддержку и финансирование.
Очень интересные диалоги были и в образовании. Мы когда пришли к Фурсенко — бывшему министру образования, а сейчас помощнику президента, — я ему начал предлагать, чтобы все дипломы всех вузов были опубликованы. Можно проверять на плагиат, можно нет, но если вы защищаетесь, то вы должны знать, что вы отвечаете за это всей своей жизнью. Тогда вы чему-то научитесь, у вас будет хороший диплом, вы по диплому найдёте себе работу. Фурсенко на это сказал: «Мне сейчас звонила Вероника...» (я до сих пор не знаю, кто была эта Вероника, он её как-то ещё специфически описал). Я говорю: «Все дипломы нужно опубликовать». Господи! Я понял, что ему сейчас 150 Вероник позвонит. Он говорит: «Нет, давайте на первом месте у нас будут конкурсы от работодателей. То есть мы не будем устраивать „кровавую баню“ ради „кровавой бани“, как я хотел. Давайте, говорит, сделаем пилотный год 2015/2016, и в нём будет система, которая мотивирует студентов писать дипломы лучше».
Позже идея получила поддержку Рособрнадзора. Скорее всего, в течение двух-трёх лет конкурсное трудоустройство станет обязательным для тех, кто учится на бюджете. Пока это необязательно, но с этого года все дипломные работы будут проверяться, причём мы сами написали методику: если вуз публикует больше 80 процентов своих дипломных работ в публичном доступе, то вуз не проверяют. Чего его мучать — он весь на виду. Если вуз публикует больше половины работ, то выборка будет от десяти до 50 работ. А вот если вуз не публикует половину работ, то проверяются все работы, причём на двух разных системах. Извините, но так надо.
Не должно быть ни одного выжившего. Люди на улицу выходят и кричат: «Воры и жулики!». О ком они кричат? 25 лет только воры и жулики производятся, никого другого нет. Как так можно жить? К чему придёт страна, если люди разучаются работать мозгом? Страна придёт к состоянию толпы — люди теряют мозг и начинается выяснение отношений. Как перед войной.
С нашей точки зрения, наши проекты — единственный шанс стабилизировать Российскую Федерацию. В новых медиа вы все не те, кем вы себя считаете. Новые медиа — это новая технологическая платформа, на ней нужна новая операционная система. Windows от компьютера не работает на телефоне. Из-за этого у нас у всех проблемы с головой. Мы привыкли все себя считать личностями, чем-то отдельным — это неправда. Внутри новых медиа частицы становятся волной. Нет никаких личностей. На той скорости, с которой происходит обмен информацией в соцсетях, личность не успевает обсчитываться, не успевает формироваться.
Вы знаете, что от 40 до 70 процентов всех советских книжек — это «сиротские» произведения — те, чьё авторство невозможно установить достоверно. А знаете, что происходит с сиротскими произведениями? Они охраняются. Это русские законы, как всегда. Это значит, что если я написал под псевдонимом статью, чтобы её прочли, по нашим русским законам её нельзя трогать 70 лет с момента публикации. Эти люди, они 25 лет учились понимаете как, а потом написали законы. И вся страна состоит из таких людей. Не надо этого стесняться, надо просто придумать, как из этого выйти. Этот трэш — он бескрайний. Когда нет мозга, всё тяжело. Нет никаких людей. Толпа какая-то. И все делают вид, что всё нормально. Вот и вся Россия.
