Обзор страницы истца Шаповалова
— Ну что, 300 тысяч принёс? — подначивал адвокат Шитиков своего доверителя Лежнева до заседания. Перед предполагаемым финалом процесса они были внешне расслаблены, а защитник истца Феофилова наоборот — собрана и сконцентрирована.
Она предоставила дополнительные объяснения Шаповалова по делу — у стороны защиты возник по ним вопрос.
— В подготовке к делу Шаповалов сам пояснял, что никаких угроз в письмах, которые приходили на его адрес, не содержалось. В ваших пояснениях указывается, что были угрозы. Чему верить — его словам, которые он говорил и которые были занесены в протокол, или тому, что написано позднее? — поинтересовался адвокат Шпай.
Феофилова объяснила, что ничего нового в показаниях нет: «Как ранее, так и в письменных объяснениях, он говорил одну и ту же информацию».
Адвокаты Шпай и Феофилова
— На мой чёткий вопрос о том, были ли угрозы в письмах, он чётко сообщил, что никаких угроз в письмах не было — просто для него они носили какой-то негативный характер, — вспомнил адвокат Шитиков, пояснив, что суд не может дать оценку письмам, не наблюдая их из заседания в заседание и попросил руководствоваться этим при вынесении решения.
Стороны процесса и судья перешли к уже известной для себя процедуре — осмотру сайтов. Правда, не без сложностей — специалиста по компьютерам, свидетеля Переплётчикова, на этот раз не было, и вбивать адрес сайта в адресную строку было доверено консультанту суда Денису Попкову, который прямо перед своей ответственной миссией куда-то ушёл.
На компьютере открыли сайт webarchive.org/web (подтвердивший, что информация с персональными данными Шаповалова на сайте БГТУ была размещена задолго до рассматриваемых в суде событий), затем сайт вузов России (подтверждающий примерно то же самое) и ещё один телефонный справочник (на котором также есть данные истца).
— Всё все посмотрели? Закрываем, — распорядилась судья.
— А наши сайты, уважаемый суд? — обиделась Феофилова.
— Ах да, ваше ходатайство тоже было удовлетворено, — вспомнила Воробьёва.
Участники процесса обозревают сайты
На экране появился сайт адвоката Шитикова — здесь сторона истца обращала внимание на то, что свидетели Лисицкий и Козлович, ранее участвовавшие в деле, работают с Шитиковым, а значит являются заинтересованными. Но в разделе «О нас» таких фамилий больше не было. Феофилова, почувствовав подвох, объяснила судье, что ещё недавно они были на сайте — судья напомнила, что сторона ответчиков не оспаривает факт рабочей связи со свидетелями, а Шитиков хитро добавил, что сайт находится в разработке и там «постоянно появляется и удаляется информация».
Куда интереснее было наблюдать за страницей пользователя Facebook Романа Андреева, у которого, по показаниям Лежнева, он и взял злополучное постановление с персональными данными (Андреев изменил фотографию 20 ноября 2015 года и, по мнению истца, больше не менял её, что входит в противоречие с документами ответчика) — в своей ленте он оставил нелицеприятную картинку в адрес Шаповалова, которую успели обозреть все участники процесса в ходе медленного скроллинга страницы Андреева консультантом Попковым.
Закончив с интернетом, судья перешла к рассмотрению доказательств по делу, которые были собраны в ходе заседаний. Раз в две-три минуты одна из сторон процесса просила дополнительно пояснить конкретное доказательство — как правило, со своей трактовкой в таком случае выступала и вторая сторона. Судья Воробьёва вежливо разрешала выговориться, ждала завершения очередного пояснения и без комментариев переходила к очередному доказательству. Стороны, тем временем, скорее друг другу, чем суду объясняли уже неоднократно рассмотренные темы — например, вот так:
— Обращаю внимание, что свидетель ранее пояснял, что в распечатку возможно внести изменения. В том числе и убрать адресную строку, и другие редактирования… — припомнила Феофилова.
— Да мы и де-ла-ли скрин-шот! — взмолился Шитиков. — А адресную строку обрезали, чтобы читаемым сделать изображение.
Судья взяла стратегически важный получасовой перерыв.
Наступил кульминационный момент процесса — прения.
— Мы живём в век информационных технологий, в котором информация является большой ценностью, результатом больших материальных затрат и усилий людей. В настоящее время именно информация является главным орудием борьбы за определённые интересы, — погрузилась в тонкую философию адвокат Феофилова.
Защитник истца отметила, что к заседаниям по делу «проявляется большой интерес различными представителями информационной сферы».
— Каждое заседание под выгодным определённым лицам углом описывается, комментируется и преподносится без учёта объективности и достоверности, — заявила адвокат. Она говорила о «заведомо искаженной» информации, которая наносит огромный ущерб, «многократно, в десятки раз превышает ущерб от какого-либо иного воздействия».
«Истец имеет репутацию, которую он зарабатывал не один десяток лет. Он занимается обучением студентов, чтобы ни один и ни два человека нашли своё место в жизни, социально адаптировались, применяли полученные в университете способности к труду».
— Между тем, что происходит? В интернете, в связи с отсутствием этических принципов по размещению информации, человеческих норм поведения, размещается огромный пласт негативной, порочащей и бездоказательной информации в отношении руководства БГТУ имени Шухова. Информация многократно тиражируется, чем многократно увеличивается ущерб тех лиц, в отношении которых она размещена.
Феофилова подчеркнула, что в этой информации содержится мат и обвинения в совершении тяжких преступлений, но «из-за отсутствия этических норм» невозможно получить защиту в сети, и поэтому был подан иск в суд. Адвокат сослалась на статью 7 закона «О защите персональных данных», который «говорит о том, что не только оператор персональных данных, то есть лицо, получившее их, но и любое иное лицо не имеет права их разглашать без получения согласия субъекта персональных данных».
Адвокат добавила, что наличие «разрозненной» информации о персональных данных Шаповалова в различных источниках не оправдывает Лежнева, опубликовавшего совокупность этих данных «среди негативно настроенных читателей» на своей странице.
— Негативные комментарии содержатся и в комментариях, и в анонимных письмах, которые Шаповалов, как человек деликатный и опасающийся за эмоциональный климат в своей семье, не сохранял.
«Негатив появлялся именно из стен БГТУ, — возразил Лежнев. — Ни в одной статье я фамилию Шаповалова не указывал. Ни в одной статье я не указал фамилию Глаголева. Я писал «неустановленные лица». Возможно, это не Шаповалов и Глаголев, а Госдеп и Барак Обама — я не знаю, кто заставлял студентов возвращать эти деньги. И не знаю, кто заставлял ректора и проректора подписывать приказы, которые не соответствуют действительности».
— Основной момент: когда я выкладывал постановление, я не увидел, проглядел, не заметил, что там был адрес Шаповалова. Безусловно, я бы этого не делал. Но прямого умысла причинения нравственных страданий у меня не было.
Лежнев пояснил, что не понимает логики в словах обвинения о том, что он якобы дал кому-то копию постановления.
— Неужели я это разместил, зная, что приду в суд и буду оспаривать это всё? Но меня удивляет, что сторона истца не предоставила ни одного доказательства, что Морозов, Андреев, Миха, которые ранее опубликовывали… Неужели так сложно было обратиться в Роскомнадзор, чтобы установить личность этих людей?
Ответчик удивился и отсутствию писем с угрозами в деле. «Если он невиновен, деньги со студентов не забирал, почему идут угрозы?», — спросил Лежнев и попросил судью признать себя невиновным.
Адвокат Шпай и ответчик Лежнев
Адвокат Шитиков также попросил судью прислушаться к позиции защиты и обратил внимание, что сторона истца просила признать распространение Лежневым персональных данных незаконным, чтобы блогер в дальнейшем «вновь не смог сделать этого».
— Давайте разберёмся: закон позволяет защитить только то право, которое нарушено или оспариваемо. Предполагаемое нарушение права защитить нельзя, поэтому уже возникают сомнения в обоснованности требований истца.
Защитник Лежнева повторно указал на отсутствие в постах блогера и комментариях к ним упоминаний Шаповалова.
— Ни позитивных, ни негативных комментариев не было дано. Да вообще никаких не было! Шаповалов оказался не интересен публике, — констатировал Шитиков. — По поводу морального вреда Шаповалов говорит, что он причинён, мы — что нет. Слово на слово. Истец должен доказать основания, но ни одного доказательства мы не увидели.
Обратил внимание адвокат и на требования истца, который просит суд «признать действия ответчика по распространению персональных данных незаконными».
— Где распространение?! Я понимаю, если бы были требования «признать такого-то числа, на такой-то странице» и так далее. Но как в данном случае будет сформулирована резолютивная часть суда? Будет бессмыслица какая-то, — заявил Шитиков и попросил отказать в требованиях истца в полном объёме.
Второй защитник Лежнева Шпай предположил, что в процессе было исследовано «слишком много всего» для установления истины.
— В чём считаю суть? Информация в сети была опубликована ранее — Сергей Лежнев её перекопировал и разместил у себя. Исходя из этой конструкции у него ответственность отсутствует.
«Почему со стороны истца не установлены другие лица? Почему именно Лежнев? Мы предоставляем доказательства и говорим — вот эти люди. Нам говорят — это всё неправильно. Хорошо, предоставьте другое. Почему с одной стороны мы имеем доказательства, а с другой — удобные слова? Я думаю, что суд ответит на этот вопрос».
Шпай предположил вариант, что Шаповалову действительно угрожали и представил воображаемый диалог с истцом по материалам дела.
— Где хоть одно письмо? — как бы обратился к проректору адвокат.
— Я их выкинул, — как бы ответил Шаповалов ему.
— Почему?
— Непонятно.
— В полицию обращался?
— Нет.
— Почему?
— Непонятно.
— В больницу ходил?
— Нет.
— Как себя до этого чувствовал?
— Непонятно.
— Как сейчас чувствуешь?
— Тоже непонятно.
Шпай обрисовал мотивировочную часть стороны истца выражением «потому что потому» и попросил отказать Шаповалову в требованиях.
— Хотя бы до банальности какую-то справку от терапевта! — недоумевал защитник Лежнева.
Судья отправилась в совещательную комнату.
Слушатели дела Анатолий Курбатов (слева) и Михаил Койнов (справа)
— Какие прогнозы? — поинтересовался я у ответчика, но тот лишь пожал плечами.
В итоге исковые требования Шаповалова были признаны частично обоснованными, а действия Лежнева незаконными. Судья постановила взыскать с блогера в пользу проректора компенсацию морального вреда в размере 5 тысяч рублей.
На улице в кругу сторонников Лежнев возмущался решением судьи.
— Что ты на меня смотришь, Серёга? — спросил у него адвокат Шитиков. — Мы сделали всё, что могли.
