«Говорю открыто — всё подбросило ФСБ». Как судили имама белгородской мечети, подозреваемого в связи с террористами

В зал заседаний Файзуллу Исмаилова привели двое полицейских. Имам выглядел заметно уставшим и смотрел на судью одним правым глазом — левый был постоянно закрыт.

— Беспокоит самочувствие, очень плохо себя чувствую, — пожаловался Исмаилов.

— Что у вас именно? — поинтересовался судья.

— Именно головокружение, сердце.

— Голова болит и сердце?

— Сердце больше. Со вчерашнего дня.

Имам сделал небольшую паузу.

— Попросил несколько раз вызвать скорую, так и не вызвали, — вспомнил подозреваемый.

— Кого просили вызвать?

— Дежурного.

Судья что-то записал себе в блокнот и поинтересовался, делали ли полицейские что-то незаконное. Имам ответил отрицательно.

— Перед рассмотрением дела, в связи с нахождением в зале прессы, я прошу краткосрочное свидание со своим подзащитным — буквально пять минут, — попросил адвокат Андрей Сотников.

Судья и сторона обвинения возражений не имели, а пресса и не могла — в итоге был объявлен пятиминутный перерыв.

После возобновления процесса слово взяла дознаватель Оксана Старцева. По её словам, было установлено, что Файзулла Исмаилов незаконно приобрёл и хранил оружие, патроны, гранату и взрывчатку.

— Своими действиями Исмаилов совершил умышленное преступление, предусмотренное частью 1 статьи 222 УК РФ «Незаконное приобретение и хранение оружия и боеприпасов», — пояснила дознаватель, добавив, что вместе с оружием имам хранил в своём кабинете и взрывчатку массой более 700 граммов, что подпадает под статью «Незаконное приобретение и хранение взрывчатых веществ». «По данным статьям УК РФ предполагается наказание до пяти лет лишения свободы», — заявила Старцева.

Далее обвинитель принялась объяснять, почему Исмаилова надо посадить за решётку, а не под домашний арест или выпустить под залог. Для этого она привела информацию о регистрации имама в селе Зачатеевка Белгородского района, где по факту Исмаилов не проживает. Сам имам это не отрицал, но через защитника обратил внимание на значимую ошибку следствия: местом жительства (а равно и местом обнаружения оружия и взрывчатки) был назван молельный дом на улице Мичурина, 89, хотя на самом деле Исмаилов живёт по адресу Мичурина, 89в, что в 100 метрах от мечети.

В числе других документов дознаватель ходатайствовала о приобщении к делу протокола об опросе двух понятых, из которого следует, что в молельном доме силовики действительно обнаружили оружие и взрывчатку. Ничего более, указывающего на преступный умысел Исмаилова, обвинитель не привела.

— Подозреваемый, вы с постановлением дознавателя согласны? — поинтересовался у внимательно слушавшего Старцеву имама.

— Вообще ни с одним словом не согласен, — признался Исмаилов.

— По указанному адресу с какого времени проживаете?

— То, что они изъяли — это молельное помещение. А я живу недалеко от этого помещения, 150 метров оттуда.

— А что это за помещение?

— Это как временное помещение, вроде строительной базы. И я там числюсь как охранник.

Имам объяснил, что раньше жил с супругой и двумя детьми, но сейчас они уехали в Дагестан к родителям, откуда вся семья родом.

— Сначала проводили обыск у меня, потом там, в молельном доме. Я открыто говорю — ФСБ всё подкинули, — заявил имам.

— То есть предполагаете, что это ФСБ подкинули? — уточнил судья.

— Сто процентов! — воскликнул Исмаилов.

— Тысяча! — донеслось из зала.

— Чшшш! — ответил пристав группе поддержки имама, состоящей из четырёх человек.

— Я никогда оружие в руках не держал. Я уже говорил — я больше десяти лет числюсь у кардиолога, сердечник. Никогда в армии не служил, оружие в руках не держал. Не видел даже, — открещивался Файзулла.

По словам имама, доступ в помещение, где обнаружили оружие, имеет «буквально кто угодно». «Доступ есть. Все прихожане, кто приходит. Есть четыре-пять дубликатов ключей, кто угодно может туда прийти, помолиться и уйти», — объяснял Исмаилов. При этом, по его словам, «мусульманин бы не сделал такого», так как с оружием в мечеть по законам религии заходить запрещено.

Помощник прокурора Елена Захарова вернулась к теме места жительства имама — она поинтересовалась, почему с 2009 года, когда Файзулли прибыл в Белгородскую область, он не приобрёл собственное жильё.

— Приобрёл! В 2012 году в Белгородском районе!

— Ну так а почему там не живёте?

— Газ надо сделать. Всё сразу же не строится…

— А доход у вас какой?

— 15 тысяч.

Захарова позже сочтёт такую зарплату недостаточной, чтобы отпустить Исмаилова под залог.

С ней был категорически не согласен адвокат имама Андрей Сотников. В защиту подозреваемого он привёл кипу документов, свидетельствующих о положительной репутации Файзуллы Исмаилова, его заболеваниях, а также отсутствии преступного умысла в его действиях.

В частности, Сотников попросил приобщить к делу обращение от лица мусульманской организации «Мир и созидание», которая просит не заключать под стражу своего имама, поскольку он необходим для служения в белгородской мечети.

«Заменить некем, прихожане волнуются за его судьбу, состояние здоровья, которое оставляет желать лучшего и просит избрать суд любую меру пресечения, не связанную с лишением свободы», — указывалось в обращении. Кроме обращения из белгородской мечети, адвокат принёс характеристику на Исмаилова: «за время работы зарекомендовал себя как грамотный, квалифицированный специалист, вежливый, пользуется доброй репутацией духовенства, верующих, обеспечивает выполнение всех общепринятых канонов». Подчёркивалось, что под его руководством проводились совместные мероприятия с белгородской епархией и детскими домами. «Таджик его считает таджиком, дагестанец — дагестанцем», — заявлялось в обращении.

Адвокат показал свидетельство о заключении брака, рождении детей, диплом о высшем образовании с оценками «хорошо» и «отлично». Больше всего документов были связаны со здоровьем имама: МРТ головного мозга, томография, направление «на дорогостоящее лечение» с диагнозом «болезнь Такаясу». «Эта болезнь встречается в одном случае на 2 миллиона человек, из данных интернета», — рассказал суду Сотников, пояснив, что последний раз медицинское обследование Исмаилов проходил аккурат за один день до задержания, 11 декабря 2015 года.

— Данное заболевание препятствует нахождению под стражей? — дежурно спросил судья.

— Однозначно. Необходима высокотехнологичная операция в сосудисто-кардиологическом центре города Москва, — ответил адвокат.

Он заметил, что только судебно-медицинская экспертиза «с привлечением узких специалистов» позволит определить, возможно ли имаму вообще находиться в местах лишения свободы.

— Объективных данных о том, что Исмаилов может скрыться от суда, в том числе за пределы РФ, дознавателем представлено в суд не было. Исмаилов имеет в Белгородской области постоянную регистрацию по месту жительства, а проживает в предоставленном ему на безвозмездной основе помещении по адресу Мичурина, 89 временно в связи с совершением в местной мечети по соседству обрядов организации мусульман, — бегло читал адвокат. Он рассказывал о двух малолетних детях имама, о его большой занятости. — Исмаилов не отказывается от дачи показаний, не пользуется статьей 51 (Конституции РФ — прим. ред.) и всеми способами, которые у него есть, пытается доказать свою невиновность, — оправдывал имама Сотников. — На самом Исмаилове следов взрывчатого вещества не обнаружено, следов рук, пота Исмаилова на изъятом не обнаружено. То, что там экспертиза до сих пор не сделана — эти экспертизы могут месяцами проводиться, но человек из-за нерасторопности специалистов не должен томиться в застенках, — пожурил суд защитник имама. Отдельно Сотников остановился на представленных в ходатайстве дознавателя данных о привлечении имама к уголовной ответственности в 2008 году — по словам адвоката, в имеющихся документах оправдательного приговора Верховного суда Дагестана Исмаилов и все остальные фигуранты дела были оправданы «за отсутствием события преступления».

Прокурор холодно посмотрела на адвоката.

— Из представленных материалов следует, что по месту регистрации он проживает не в силу того, что «по работе», а в связи с тем, что данное жильё не пригодно для проживания. Поэтому такая мера пресечения, как «домашний арест» или «подписка о невыезде», выбрана быть не может, — заявила Захарова, пояснив, что необходимым условием «домашнего ареста» является имеющееся в собственности жилое помещение у подозреваемого.

— Супруга и дети, как он сам пояснил, в Белгороде не находятся, а проживают за пределами Белгородской области, уехали в Республику Дагестан. То есть фактически его ничто не удерживает, будучи на иной мере пресечения, скрыться от органов дознания, — не оставляла шансов стороне защиты прокурор. В свою пользу она привела и слова Исмаилова о доходе в 15 тысяч рублей, который не позволит ему выплатить залог, который составляет 50 тысяч рублей.

— Да я через 30 минут деньги привезу! — обратился к судье сторонник имама из зала.

— Чшшш! — урезонил его грозный пристав.

«Учитывая общественную опасность инкриминируемых преступлений, учитывая то, что он не имеет места жительства по месту регистрации, не имеет социальных связей, которые могли бы удержать его и препятствовать ему покинуть территорию Белгорода, я считаю, что необходимо избрать меру пресечения в виде заключения под стражу», — резюмировала прокурор, отметив, что представленные адвокатом заболевания имама в список запрещённых для лиц, содержащихся под стражей, не входят.

Судья отправился для вынесения решения.

— Я в жизни не видел такого миролюбивого и мягкого человека, как наш имам. Когда прихожане в тир ходили вместе, он никогда с нами не ходил, всегда говорил — братья, я в руках оружие никогда не держал, — рассказывает мне в холле суда Висангирей Аспиев, который знаком с имамом с 2009 года. Он не знает, откуда в молельном доме могло взяться оружие, но уверен, что это «провокация». — Мечеть была открыта, там ключ висел, любой человек мог открыть. Я лично буду добиваться от председателя Гаджирамазана Рамазанова, чтобы в мечети установили видеонаблюдение. Чтобы на будущее неповадно было так делать людям», — рассказал Аспиев.

По словам Аспиева, в день задержания имама в кафе «Халяль» рядом с мечетью прихожане должны были отмечать свадьбу «русского брата».

— Я приехал туда к двум часам. Вижу, оцепление, сотрудников ФСБ в масках. Я захотел зайти помолиться в мечеть на намаз, меня остановили.

— Сюда нельзя.

— Как это нельзя? Это мечеть, мы здесь службы совершаем.

— Нет, нельзя, у нас здесь проводятся следственные мероприятия.

«Когда наш Президент объединяет православных, мусульман против общего врага — Америка там нас хочет подорвать… А здесь хотят раскол внести. Если сейчас безвинного человека осудят, то лично я буду по-другому к этой системе относиться. Я буду ненавидеть всё это вокруг», — заявил Аспиев.

В итоге суд действительно стал на сторону обвинения, удовлетворив ходатайство о заключении под стражу Исмаилова. Против имама, по мнению судьи, говорило то, что он проживает не по месту регистрации, его семья уехала в Дагестан, а сам Исмаилов, возможно, причастен к «содействию террористической деятельности, оказанию помощи в нелегальном пересечении Государственной границы РФ лицам, выезжающим в Сирийскую Арабскую Республику для вступления в ряды запрещенной в РФ международной террористической организации „Исламское государство“». Более того, силовики установили, что подозреваемый ведёт интернет-переписку с членами бандформирований, действующих на территории Украины. В этом случае приведённые адвокатом положительные характеристики, список заболеваний и наличие семьи не повлияли на позицию суда, признавшего ходатайство дознавателя «законным» и «обоснованным». Файзулла Исмаилов был заключён под стражу на один месяц, то есть до 11 января 2016 года включительно.

— Привет тебе от братьев, брат! Привет из Германии! — кричали сторонники имама под взглядом недовольного пристава.

— Можно с адвокатом поговорить? — едва слышно попросил у полицейских испуганный имам.

— Сейчас нет, — ответил один из них и стал надевать наручники на Исмаилова.

Зал заседаний опустел. На крыльце у суда сторонники имама звонили друзьям по телефону с последними новостями.