Улица Кирпичная в Белгороде находится рядом с рынком «Салют». Тут же проходит железная дорога, через которую туда-сюда ходят люди с баулами. В одном из расположенных здесь небольших частных домов живёт моделист Михаил Чернышёв.
Я направляюсь к его калитке. В это время становятся слышны звуки приближающегося поезда. Чем ближе подхожу к дому, тем сильнее шум состава. Уже совсем близко... Паровозный гудок разрывает пасмурное небо, люди с баулами впопыхах переходят железную дорогу. Дверь калитки открывается — Михаил тянет замазанную в мазуте руку.
***
— В дом вас не поведу, у меня там раскардаш, — направляет в дверь, ведущую в мастерскую.
Комната небольшая, с низким потолком, напоминает типичный мужской гараж, где в глаза сразу же бросается разбросанный всюду хлам. Какая-нибудь хозяйственная женщина, увидев подобную картину, сразу бы захотела «прибраться» и избавиться от многих вещей.
На стене висят огромные часы, вроде тех, что расположены на железнодорожных вокзалах. На книжной полке «Справочник металлиста» лежит рядом с Новым Заветом. Посреди мастерской стоят несколько внушительных станков.
— Моя мастерская в точности соответствует лаборатории «Ижмаша» (Ижевского машиностроительного завода — прим. ред.) в период его наибольшей славы, когда они производили изделия, с которыми справлялись даже ребята из Африки (автомат Калашникова — прим. авт.).
— Как к вам попало такое оборудование?
— Да когда выбрасывали на свалку, тогда и попало. После наступления свободных экономических отношений в стране по цене металлолома выкупил. Из двух один собирал, все на своём «горбу» вытаскивал. Они все внутри пустые были, пришлось овладеть профессиями электрика и металлиста, чтобы собрать их. Жалко, что не всё успел перехватить. Как говорил покойный Николай Озеров (футбольный комментатор — прим. ред.), «таких моментов больше не будет».
Чернышёв часто цитирует не только советских комментаторов, но и зарубежных мыслителей, русских классиков и учёных.
— Вот фрезерный станок завода «Ритм»... По тем временам стоил как «Жигули»... Этот из Витебского завода.
— Что вы на них делаете?
— Модели паровых машин.
***
Родился Михаил здесь же, на улице Кирпичной. Тогда ещё это место называлось Пушкарский хутор.
— Я уроженец города Белгород, где было 25 православных церквей, костёл, кирха и синагога. Мультикультурность, основанная на сдержанности и квалификации. А теперь мы жители Святого Белогорья с пафосными речами, где кумачовая культура должна перейти в хайтек субкультуру постиндустриального общества, о котором распространяются олигархи местного разлива.
Один дед моего собеседника работал слесарем в паровозном депо. Он и научил тогда ещё пятилетнего внука основам слесарного дела. Другой дед делал паровые котлы.
— Помню, на похоронах деда я очень расстроился. У меня был шок, но проезжавший мимо поезд, его гудок, вывел меня из ступора — вдохнул жизнь.
— Получается, любовь к поездам у вас с детства?
— Ну конечно. Молодой я постоянно катался на поезде по Сумской железной дороге. Вдоль неё ещё стояли маленькие домики с черепичной крышей. Едешь, обдуваемый клочьями паровозного дыма, как в сказке... По пути ещё болото было, там живность всякая водилась... Ну и всё это тебя очаровывает, правда, до того момента, пока не встретишь местную шпану, которая набьёт тебе морду.
После школы Михаил поступил на биологический факультет харьковского института. Говорит, что ничего странного в этом нет, мол, «природу тоже любил». Когда закончил учиться, устроился на работу в заповедник. Там, как признаётся, «впервые познакомился с бюрократами». В итоге с природой не сложилось.
Пошёл работать на телефонный завод в Белгороде. Одновременно с эти умудрялся ездить в Харьков получать квалификацию моделиста.
— Хотел устроиться слесарем в железнодорожное депо, но тогдашний директор сказал: «Поезда скоро уйдут в прошлое, а нам надо смотреть в будущее». Ну я ушёл в автономку и стал моделистом, решил спасти в миниатюре то, что нельзя спасти в натуре.
— На что жили?
— Это были девяностые. Тогда мне было под тридцать, и у меня уже была эта мастерская. Неплохо жил, потому что заменил утраченные инструментальные производства. Даже «стволы» предлагали делать, но я отказался.
***
Когда замаячила перестройка, Михаил решил, что пора отправиться в путешествие по Европе.
— Я подумал, почему только коммунисты и спекулянты могут ездить за границу? Нелегалом доехал на поезде до Германии, там взятку какому-то немцу в 15 долларов дал и высадился в Берлине. Первое, что запомнил: пасмурная погода, дождь, холодно, людей почти нет и лишь девушка… блондинка по улице идёт и ковыряет брусчатку носком своих туфель. Она явно была разочарована своими жизненными перспективами, — мой собеседник улыбается.
Не она одна! Те 15 долларов, которые пришлось отдать немцу, составляли весь бюджет Михаила. Но он как-то обошёл пол-Европы, путешествуя автостопом и подрабатывая батраком. Конечной целью была Англия.
— Добрался я до города Кале. Два дня голодный отсыпался в парке. Тогда как раз строительство туннеля завершали через Ла-Манш. Посмотрел я, как стройку французы охраняют и понял, что ничего у меня не выйдет... Пришлось пробираться на паромную переправу. Там в трюме трейлера добрался до острова. В Англии успел познакомиться с нужными людьми и узнать нужные адреса, потом отправился домой.
— Как домой попали? — интересуюсь я.
— Самолетами королевских авиалиний.
— За чей счёт?
— Ну как за чей?.. За счёт ребят её величества. Депортировали меня в общем.
***
— Когда уже вернулся домой, написал в Англию гневное письмо, сообщив, что принимают там только наших бандитов. Мне с тех пор начали присылать журнал и пригласили на выставку. Там моя модель паровой установки заняла третье место (Михаил Чернышёв — единственный российский инженер, получивший бронзовую награду Лондонской выставки за представленную модель паровой машины — прим. ред.).
Михаил хранит английский журнал, на обложке которого изображена миниатюрная паровая машина. В том же журнале опубликована статья, рассказывающая о проекте по реставрации локомотива, в котором он участвовал.
Параллельно русский мастер (так Михаила называли в Англии) начал делать миниатюрные модели паровых машин в международном масштабе 1:32 и продавать их в Европу.
***
— Нам рассказывают, что во время войны город (Белгород — прим. ред.) был стёрт с лица земли. Это всё чушь. Половина города уцелела. Это уже потом, в шестидесятые, местные власти и олигархи начали уничтожать и застраивать исторические постройки. Да и сейчас всё, что осталось, понемногу уничтожается, а когда я письмо Путину написал…
— Вы писали Путину? Зачем?
— Железнодорожную станцию Готня начали облицовывать сайдингом, которым ещё свинарники обшивают. А там кладка кирпичная! Такого уже нету, ну и мне глава Ракитянского района говорит: «Я же должен сделать всё, как у Евгения Степаныча». Ну я и написал Путину: мол, выручайте. Пришёл ответ, и работы на время прекратились. На меня после этого обиделись.
***
Ещё до этого случая Михаил пытался воплотить свои мечты о железной дороге в реальность. В двухтысячном году даже была личная инициатива губернатора создать садово-парковую железную дорогу, и Михаил должен был построить локомотив.
— Ну и что? Спустили всё вниз. Успел только колёса отлить за счёт спонсорской помощи. Как всегда, попиарились проектом и всё.
Сейчас нечто подобное моделист хочет сделать у себя во дворе. За домом, где живёт мастер, стоит настоящий двухэтажный железнодорожный семафор, который Михаил сделал сам.
— Хоть белгородские моделисты и существуют в андеграунде, мы всё равно друг другу помогаем. Мне вот вагон настоящий подарили (так и есть — старый железнодорожный вагон действительно стоит во дворе), железнодорожный фонарь со станции. Закупил рельсов неликвидных, уже и дорогу наметил.
Михаил хочет сделать у себя на участке демонстрационный музей с работающей узкоколейной железной дорогой и паровой машиной.
— Ну это программа минимум, чтобы не умереть с тоски. Меня печалит, что я не могу передать свой опыт и знания подрастающему поколению. У нас ведь как аграрии победили, и теперь строят свинарники, а наши навыки никому не нужны. Новые технологии никого не интересуют. Говорят, что если надо будет, «мы продадим свиней и купим 3D-принтеры».
***
Мастер провожает меня, прощается быстро и без лишних слов. Только когда я уже почти отвернулся, чтобы уйти, произнёс:
— Вы это... Если спонсоров найдёте — приводите. Будем поезда делать!